«владыка антоний говорил англичанам: “смотрите, как молятся русские”»

Постриг и врачебная деятельность

После окончания школы, Андрей поступает в Сорбонну на естественный, а затем на медицинский факультет, который и оканчивает к 1939 году. Избрав своей профессией специальность хирурга, юноша, однако, не перестает мечтать о монашеском призвании и в преддверии отправки его на фронт произносит иноческие обеты перед своим духовным отцом. Но из-за недостатка времени постриг будущий архиерей примет позже, лишь в 1943 году, получив при этом имя Антоний.

Молодой человек прошел всю войну, исполняя обязанности полевого хирурга, оперируя и спасая раненых. Он врачевал подопечных не только с помощью скальпеля, но и своей искренней любовью, заботой и участием. Сталкиваясь со многими врачами за годы военной службы, Антоний видел порой их крайнее очерствение и огрубение, вызванное ужасами войны. Но сам он оставался человеколюбивым и милосердным как во время военных действий, так и до самой своей кончины.

Эмиграция

Детство Андрея прошло в Иране, где отец работал консулом, и в России. Но после революции 1917 года семье пришлось уехать в Европу, разделив эмигрантскую судьбу сотен тысяч русских семей, выброшенных из России новой властью.

После нескольких лет скитаний в 1923 году они осели во Франции, где он закончил рабочую школу на окраине Парижа. «Почему? Она была самая дешевая, во-первых, затем, единственная по тому времени вокруг Парижа и в самом Париже, где мне можно было быть живущим.».

Чтобы дети не утратили связи с Россией, не забыли язык и культуру страны, для мальчиков и девочек Парижа и других городов Франции создавались различные организации. Так, например, в 9 лет Андрей попал в скаутский лагерь организации, которая называлась «Молодая Россия».

Там мальчиков учили мужеству, выдержке и готовности к подвигам и правилам русского языка, грамматике. После распада «Молодой России» была организация «витязей», которая тогда начинала формироваться внутри Русского Студенческого Христианского Движения (РСХД). Отличиями РСХД от предыдущей организации были высокий культурный уровень и религиозность, — при организации был священник и церковь в лагере.

Андрей Блум (справа) и отец Георгий Шумкин в летнем лагере «Витязей» при РСХД. Из архива Фонда «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского»

В 14 лет Андрей Блум, будучи атеистом, вдруг невольно услышал проповедь русского православного священника (отца Сергия Булгакова), приехавшего в летний лагерь РСХД, чтобы встретиться с молодежью. То, что услышал юноша, претило собственным убеждениям: кротость, смирение, покорность — рабские чувства.

Чтобы раз и навсегда удостовериться в своей правоте, он решил прочесть Евангелие, выбрав самое короткое из всех, что были дома. Вот как вспоминает тот момент сам митрополит Антоний Блум:

«Как только я 14-летним мальчиком прочел Евангелие, я почувствовал, что никакой иной задачи не может быть в жизни, кроме как поделиться с другими той преображающей жизнь радостью, которая открылась мне в познании Бога и Христа.».

Смерть

Антоний Сурожский умер летом 2003 года в Лондоне. Причиной смерти стало онкологическое заболевание, с которым он боролся и за полгода до этого перенес операцию.

Когда состояние здоровья мужчины ухудшилось, его определили в хоспис, там он и провел последние дни. Могила митрополита находится на Бромптонском кладбище.

При жизни и уже после смерти Антония Сурожского выходили книги с его беседами, причем сам мужчина их не писал. Это были отредактированные расшифровки записей с его лекций и встреч с людьми.

Антоний Сурожский в последние годы

В память об Антонии в 2012 году вышли 4 фильма под названием «Апостол любви». Почти 15 лет автор и режиссер Валентина Матвеева снимала Антония, и собранный ею уникальный материл лег в основу серии кинолент. В них собраны воспоминания людей, близко знавших проповедника.

Путь к служению

Сложные времена для христианской проповеди были у владыки Антония. Тем не менее он с помощью Божией справился и смог создать православную общину на Западе, которая существует и по сей день.

Митрополит Антоний Сурожский

Детство и отрочество

Родился будущий служитель Господень 19 июня 1914 года в Швейцарии, в городе Лозанне. Родители нарекли мальчика Андреем. Дедушка Андрея по материнской линии был русским дипломатом, что позволило ему побывать в разных частях мира. Мать, Ксения Николаевна Скрябина, познакомилась с отцом мальчика в турецком городе Эрзуруме.

Практически сразу после рождения ребенка семья вернулась в Россию. Уже в 1915 году семья перебралась в Персию. Здесь воспитанием мальчика занималась мама и бабушка. В связи с неспокойными временами и нарастающей опасностью, Ксения была вынуждена оставить своего мужа и перебраться в более безопасное место.

Только через год семье удалось осесть во Франции. К эмигрантам в то время относились плохо, да и с постоянной работой были проблемы. Тем не менее знание нескольких языков помогло Ксении Николаевне устроиться стенографисткой.

Андрея устроили в школу, которая находилась на окраине Парижа. Здесь мальчик терпел издевательства и насмешки от сверстников, но не пал духом и получил образование. К сожалению, у матери не хватало средств на обучение сына. Она решилась воспользоваться помощью католического прихода, который предлагал помощь русским эмигрантам, в том числе и стипендии на обучение. Условием такой помощи был переход в католичество. Но мальчик выразил свое негодование, назвав подобную ситуацию торгашеством с боку католической Церкви.

С 14 лет Андрей начал изучение Священного Писания. В 1931 году он стал прислуживать в храме, который принадлежал подворью имени трех святителей. Это подворье находилось в составе Русской православной церкви, что указывает на принадлежность юноши именно к канонической Церкви.

Монашество

После школы Андрей поступает на медицинский факультет Сорбонского университета. Во время обучения он решает принять монашество. К самому началу войны он получил образование хирурга и был вынужден отправиться на фронт, дав при этом монашеские обеты.

И только после возвращения в 1943 году Андрей был пострижен в монахи с именем Антоний. По окончании войны он нашел своих родных и вернулся в Париж.

Антоний Сурожский (Блум)

В 1948 году Антония рукоположили в иеродиакона, а позже и в иеромонаха. Он стал настоятелем храма в Лондоне. В 1956 году был возведен в сан архимандрита. В 1957 году его рукоположили в сан епископа Сергиевского. В 1962 году он стал архиепископом Сурожской епархии, которую возродили на Британских островах. До 1974 года владыка Антоний являлся Патриаршим Экзархом в Европе.

В последние годы жизни он редко проводил богослужения в связи с плохим самочувствием. Митрополит Антоний отошел ко Господу 4 августа 2003 года.

Интересно! Во время Второй мировой войны еще молодой Андрей состоял в рядах французского Сопротивления, тем самым внеся свою лепту в победу над нацистской Германией.

Митрополит Антоний Сурожский — биография

Митрополит Антоний Сурожский (в миру Андрей Борисович Блум), родился 19 июня 1914 года в Лозанне, в семье сотрудника российской дипломатической службы. После революции в России семья оказалась в эмиграции и после нескольких лет скитаний по Европе, в 1923 г. осела во Франции. Мальчик рос вне Церкви, но однажды подростком услышал беседу о христианстве видного богослова, который, однако, не умел говорить с мальчиками, выше всего ценившими мужество и военный строй.

После средней школы окончил биологический и медицинский факультеты Сорбонны. В 1931 году был посвящен в стихарь для служения в храме Трехсвятительского подворья, единственного тогда храма Московского Патриархата в Париже, и с этих ранних лет неизменно хранил каноническую верность Русской Патриаршей Церкви.

10 сентября 1939 г., перед уходом на фронт хирургом французской армии тайно принес монашеские обеты; в мантию с именем Антоний (в честь преп. Антония Киево-Печерского) был пострижен 16 апреля 1943 г., под Лазареву субботу; постриг совершал настоятель Подворья и духовник постригаемого архимандрит Афанасий (Нечаев).

Во время немецкой оккупации он был врачом в антифашистском подполье. После войны продолжал медицинскую практику до 1948 года, когда митрополит Серафим (Лукьянов, тогда Экзарх Московского Патриарха) призвал его к священству, рукоположил и направил на пастырское служение в Англию, духовным руководителем Православно-англиканского Содружества св. мч. Албания и преп. Сергия. С сентября 1950 г. он был настоятелем храмов св. ап. Филиппа и преп. Сергия в Лондоне. В 1957 г. он был хиротонисан во епископа Сергиевского, викария Экзарха Патриарха Московского в Западной Европе, а в 1962 г. назначен на вновь образованную на Британских островах, в рамках Западноевропейского Экзархата, Сурожскую епархию. В 1966 г. возведен в сан митрополита и утвержден в должности Экзарха в Западной Европе.

За годы служения Владыки Антония в Великобритании единственный приход, объединявший малочисленную группу эмигрантов из России, превратился в многонациональную епархию , канонически организованную, со своим уставом и многообразной деятельностью. Митрополит Антоний стал  широко известен не только в Великобритании, но и по всему миру как пастырь-проповедник; его постоянно приглашают выступать перед самой разнообразной аудиторией (включая радио- и телеаудиторию) с проповедью Евангелия, православного благовестия о живом духовном опыте Церкви.

Особенность творчества Владыки была в том, что он ничего не писал, его слово рождалось как устное обращение к слушателю, — не безликой толпе, а каждому человеку, нуждающемуся в живом слове о Живом Боге. Поэтому все изданное печатается по магнитофонным записям и сохраняет звучание этого живого слова.

Первые книги о молитве, о духовной жизни вышли на английском языке еще в 1960-ые годы и переведены на многие языки мира; одну из них (“Молитва и жизнь”) удалось опубликовать в Журнале Московской Патриархии в 1968 г.

В России слово Владыки звучало многие десятилетия благодаря религиозным передачам русской службы Би-би-си; его приезды в Россию становились значительным событием, магнитофонные записи и самиздатские сборники его проповедей (и бесед в узком кругу близких людей на частных квартирах), словно круги по воде, расходились далеко за пределы Москвы.

Кроме награды от Абердинского университета (1973г.), Митрополит Антоний — почетный доктор богословия факультетов Кембриджа (1996), а также Московской Духовной Академии (1983 — за совокупность научно-богословских проповеднических трудов). 24 сентября 1999 года Киевская Духовная академия присудила митрополиту Антонию Сурожскому степень доктора богословия honoris causa.

Митрополит Антоний скончался 04 августа 2003 года в Лондоне…

Отдаем ли мы свою жизнь хоть кому-то

Платим ли мы какую-то цену? Мы не делимся, так что нам не за что и платить. Когда мы говорим с людьми, то ради того, чтобы исправить их богословские погрешности. Но идем ли мы к людям ценой собственной жизни? Ранние мученики убеждали своих мучителей тем, как они отдавали себя на смерть, свидетельствуя этим свою веру во Христа и в жизнь вечную. Я не хочу сказать, что мы должны отдавать жизнь в этом смысле, но отдаем ли мы свою жизнь хоть каким-то образом кому-либо? Я недавно приводил случай с женщиной, которая во время жестоких гонений в Риме бежит к месту мучений с маленьким ребенком. И кто-то из друзей язычников ей говорит: «Куда ты бежишь? Там убивают христиан, а ты бежишь туда с ребенком, он погибнет. Если ты готова на смерть, спаси хоть мальчика…» И мать ответила: «Неужели я лишу его чести и славы умереть за Христа?!» И они оба умерли мучениками.

От нас не требуется такой жертвы. Но я помню человека, который говорил о каких-то людях в своем окружении: они были неверующие, и в большом горе, и не знали, как быть. Я сказал: «Почему ты не поговоришь с ними о своей вере? Поделись с ними своей верой, помоги им в их страдании…» И он ответил: «О, нет! Я не могу! Я не хочу, чтобы кто-либо знал о моей потаенной жизни с Богом».

И так этот человек дал другим людям вокруг остаться мертвыми, лишь бы не снести стены своего тайного, заповедного сада. То, что я говорю, относится ко мне лично, потому что я порой колеблюсь открыть сердце и пойти на риск потерять всю жизнь, но не сомневаюсь, что это отчасти относится также и к вам. И я не оскорбляю вас — я просто знаю, я священник вот уже почти 50 лет, я изъездил всю страну, обращаясь к людям, и знаю, как люди реагируют: не выставляйте нас на люди, мы хотим тихо быть с Богом…

Фото: tatmitropolia.ru

Пусть я все потеряю, но что-то дам этому человеку

И теперь я перехожу к предмету нашей беседы.

Где мы в этом отношении? Я получил пару писем, где говорилось: «Ваша беседа будет бессмысленна; нам так хорошо в Церкви, у нас богослужение, мы молимся, нам уютно с Богом, чего больше?..» Чего больше?! Христос сказал Своим ученикам: Я вас посылаю, как овец среди волков, Я посылаю вас во весь мир нести Благую весть — не наслаждаться ею, а поделиться ею…

Многие годы я чувствовал, что этот мой опыт в 14 лет столь драгоценен, что я не могу допустить, чтобы кто-нибудь его коснулся, приблизился к нему. Я создал заповедный сад, куда мог войти и быть с Богом и с этим опытом, — откуда все прочие были исключены…

Много лет спустя, когда 50 лет назад я стал священником в этой стране, я был приглашен выступить в числе прочих: была открытая встреча, дискуссия между двумя верующими и двумя неверующими. И каждый из нас, вернее, остальные трое выступали, а я сидел тихо, потому что очень плохо говорил по-английски и всякий раз, как открывал рот, возникало больше смущения, чем пользы. Но, когда те трое уже выступили, встал рабочий в глубине зала и сказал: «Я не понял ни слова из того, что говорили эти господа. Я хочу спросить вон того человека, который так чудно одет, в черное платье: почему он верит в Бога?»

И в тот момент я почувствовал, что передо мной абсолютно решающий выбор. Либо я скажу: «Потому что прочел Евангелие и там столько убедительных мест, я могу вам их привести» (хотя он, вероятно, слышал их в воскресной службе своей церкви, какая бы она ни была); либо я расскажу, что случилось. Но я чувствовал, что если расскажу это, то откроюсь, все отдам, ничего не останется от моей такой личной, интимной жизни с Богом. И я подумал: Господи, пусть я все потеряю, но что-то дам этому человеку… И я рассказал впервые всему собранию, но в частности этому человеку, что случилось со мной. Я не знаю, что с ним сталось, но в тот единственный раз я снес стену своего сада. И мне кажется, что к этому мы все и призваны.

Быть с Богом значит одновременно относиться ко всему творению так, как Он относится, — в меру собственных сил и способностей, конечно. Но если я говорю: мне все равно, что этот человек умирает от голода, — я в созерцательной молитве нахожусь… — нет, спасибо. Одно и другое должно соединиться; не заменить или как бы вытеснить одним другое, но любовь к Богу должна соединиться с заботливой любовью к тем, кого Он любит. Он жизнь Свою отдал за всех нас.

В одной из книг К.С.Льюиса есть место, где он говорит: когда неверующие встречают верующего, они должны были бы воскликнуть: «Что случилось? Статуя стала живым человеком!» Вы знаете, что такое статуя: она может быть прекрасна, но она — только камень или дерево; человек может быть очень непривлекателен, но, если он верующий, если он в общении с Богом, если он является храмом Святого Духа, люди, глядя на него, слушая его, должны бы сказать: «Мы видели, мы слышали то, чего никогда раньше не видели…» Вы помните место из Евангелия от Иоанна, где говорится, что слова Христа смутили окружавших Его людей. Они ушли от Него, и Он обратился к ученикам и сказал: «Не хотите ли и вы уйти?» И Петр, говоря от лица всех, ответил: «Куда мы уйдем? У Тебя глаголы жизни вечной…»

Но, если посмотреть в Евангелие, Христос нигде там не описывает вечную жизнь. Слова, которые произносил Христос, достигали самых глубин их души и пробуждали в них жизнь, вечную жизнь, которую Бог вложил в самую глубину их существа. И позже, когда им явился Христос, восставший из гроба, они стали новой тварью, иной, и потому им можно было поверить. То, что они возвещали, не укладывалось в философские выражения, богословские понятия, в слова земной мудрости; это было очень просто, примитивно по форме, но произносил это тот, кто сам был доказательством, что вечная жизнь пришла, что она внутри него и он делится ею. И они делились ею, и делились дорогой ценой.

Свобода и рабство. Дисциплина и послушание

Свобода не в том, чтобы человек мог делать все, что ему вздумается, но в том, чтобы он в самом настоящем смысле слова был самим собой…

…родиться с правами свободного человека вовсе не значит быть свободным или остаться свободным. Если вы рождены с правами свободного человека, но стали рабом своих страстей в каком бы то ни было виде, то о свободе больше нельзя говорить…

…свобода… неразлучно связана с дисциплиной: чтобы, родившись свободным, таковым остаться, надо научиться владеть собой, быть хозяином себе.

…два понятия сразу связываются с понятием свободы: способность владеть собой, и та прошколенность, которая к этому ведет, которая в сущности и есть послушание.

…послушание в основе заключается в том, чтобы научиться… вслушаться в то, что говорит другой. И цель его – именно перерасти себя благодаря тому, что ты вслушиваешься в мудрость или в опыт другого человека.

…когда я говорю о послушании, я именно говорю не о том, чтобы раболепно исполнять те или другие правила жизни, а о том, чтобы вслушиваться. Слово «послушание» от слова «слушать».

…послушание и свобода неразрывно связаны; одно является условием другого, как школа. Но конечная цель такого послушания, начинающегося со слушания, вслушивания в мысли, чувства, опыт другого человека – нас научить такой отрешенности от своих предвзятых мыслей или владеющих нами чувств, что мы можем потом вслушиваться в волю Божию.

О молитве…

Преподобный отмечал, что для него Молитва Господня годами была одной из самых трудных. Вполне логично, что каждое в отдельности предложение доступно и, главное, понятно каждому в рамках его опыта, духовного роста, углублённости в веру

«В целом многие не могут найти самого важного ключа, потому что обращение к Богу — это целый путь духовной жизни», — так считал Антоний Сурожский. О молитве он говорил долго и вдумчиво, помогая верующим сознать всю силу и смысл слова нашего, обращённого к Христу

Можно воспринимать любую молитву по двум частям. Первая — призыв: «Отче наш». Далее — три прошения. Это и есть сыновьи молитвенные строки, потому что все мы — дети отца нашего небесного. Затем идут прошения, которые могут послужить путеводной звездой, чтобы искренне познать глубину собственной веры. Отец небесный — это источник нашей жизни, воспитатель, действующий на силе безграничной любви к нам. Мы все браться и сестры Христовы по человечеству.

При молитве, по словам преподобного, часто возникает такое чувство, как будто мы призываем Господа к тому, чтобы он сделал что-то. Мы молимся, как нищие протягивают руку. А Господь послал каждого из нас в мир для того, чтобы строить Царствие Божие, град Божий, который должен быть вместе с градом человеческим. Поэтому в молитве мы должны просить о том, чтобы стать верными созидателями этого Царства.

Господь нас никогда не забудет, даст хлеб материальный, вещественный. Верующие должны искать в Боге встречи с ним, как со словом, которое послано в Евангелии. Именно там Господь указывает нам путь, путь к нему и к Царству Божьему.

Со всей полнотой и искренностью говорил Антоний Сурожский о любви, молитве, дружбе и личности человека в Боге.

Чем запомнился Антоний Сурожский

Индивидуальность трудов Владыки в том, что он ничего не писал: проповеди Антония Сурожского появлялись как устное обращение к слушателю, — не к безликой массе, а к каждому человеку, нуждающемуся в живом слове о Боге, к каждому сердцу.

В следствие этого издания печатались по магнитофонным записям (это и беседы на радио в русских передачах Би-би-си, и внебогослужебные беседы в московских квартирах и в лондонском приходе) и передает звучание живого текста. Впервые его книги о молитве, о духовной жизни вышли на британском языке ещё в 1960-е годы и переведены почти на все языки мира.

А первым еще при жизни Владыки Антония в печать вышел труд «Молитва и жизнь», в котором затрагиваются темы о том, может ли еще человек в наше время молиться и чем отличается молитва от медитации.

В своих книгах и проповедях Антоний Сурожский затрагивает не только проблемы духовности, общественной нравственности, но и темы верности, семьи и брака, открывал в них таинство любви. Каждое его слово, любая буква, написанная им, глубоко продуманы, выстраданы, идут от чистого сердца. Вот лишь малая толика этих высказываний:

Книги, беседы и проповеди

Впервые книги митрополита Сурожского Антония появились на английском языке в 1960-х годах. Стоит отметить, что книги эти в основной своей массе не являются непосредственно плодом его писательского труда. Это лишь переработанные записи проповедей и бесед владыки, произнесенных им в разных местах для разной аудитории. Когда митрополита однажды попросили подписать свежее издание, он удивленно воскликнул: «Представляете, я даже не знаю, о чем эта книга!».

В России труды владыки Антония появились позднее, когда по радио BBC начали звучать его проповеди и беседы. Магнитофонные записи его выступлений и сборники, составленные по ним, издавались самиздатом и бережно передавались из рук в руки.

Основной чертой всех трудов владыки Антония является то, что каждое его слово находит отклик в душах слушателей. Происходит это по той причине, что все сказанное им представляет собой личный духовный опыт, сокровенные переживания и открытия автора.

Сегодня его труды широко известны во всем мире:

1. Одним из самых читаемых трудов владыки является книга «Человек перед Богом», которая представляет собой сборник проповедей, произнесенных с 1969 по 1991 год. Все беседы объединены одной общей темой: внутренняя жизнь человека, определяющая его отношения с Богом. Произведение адресовано не только верующим, оно обращено ко всем, к каждому человеку лично. Владыка напоминает, что вера не есть нечто отдельное, оторванное от повседневной жизни — напротив, вера пронизывает все сферы и прочно вплетается в существование любого из нас.
2. Еще одним замечательным трудом является книга «Воскресные проповеди», которая включает в себя цикл бесед на воскресные евангельские чтения, охватывающие весь годичный богослужебный круг. Слова, никогда не произносимые митрополитом по бумажке, затрагивают тут важные богословские, нравственные и просто бытийные моменты жизни людей.
3. Сборники трудов: «Быть христианином», «Может ли верить и молиться современный человек», «О слышании и делании», «О встрече», «Ступени», «Жизнь. Болезнь. Смерть», «Беседы о вере и Церкви», «Пути христианской жизни». Все эти произведения призваны не просто рассказать читателю о вере. Их основная задача — раскрыть значимость и глубину духовной жизни, познакомить людей с Богом, научить усердному труду над собой и искренней, бескорыстной любви к ближнему.
4. Такие книги, как «Пробуждение к новой жизни», «Бог. Да или нет?», «Уверенность в вещах невидимых» и ряд других, открывают перед читателем глубокий и до конца не постижимый мир веры, служат маяком на тернистом пути духовного возрастания.

«Он служил, как будто он один перед Богом на всем свете!»

И из этой эпохи я видел нескольких людей. Я начал ездить в Россию в 60-х годах, и видел людей, которые еще знали раннее время, и, между прочим, я раз встретился в конце 50-х годов с Митрополитом Крутицким и Коломенским Николаем. Его за границей порочили как только могли, порочили как агента КГБ, порочили как предателя Церкви. Он приехал в Голландию для каких-то переговоров, он должен был быть в Гааге, и потом встречать людей.

Я тогда был только недавно поставлен епископом, я решил с ним познакомиться, я поехал, и у меня осталось несколько таких ярких впечатлений. Первое впечатление о Богослужении. Это было что-то неописуемое. Гаагская церковь очень небольшая, в ней тесно. Собралось в этой церкви народа сколько она только могла вмещать, но такой пестроты народ, были свои прихожане, которых не так много было, были любопытные — католики, протестанты, люди разных направлений — и были люди, которые пришли для того, чтобы следить за тем, что он скажет, чтоб его потом опорочить.

Алтарь был малюсенький, он стоял на середине, владыка Николай (Еремин), наш епископ во Франции, — по одну сторону, я — по другую сторону, несколько священников, не было вообще места, куда двинуться. Атмосфера в церкви была словно бурное море. Не физически, физически люди стояли смирно, но было такое ощущение, что все эти различные чувства — чувство любопытства, благоговения, ненависти, надежды, что его можно уловить на слове — все это бурлило там! Он стоял, служил, как будто он один перед Богом на всем свете!

И после этого, после Богослужения, я был поражен тем, как он не дрогнул под давлением этих настроений, которые как волны напирали на алтарь. После того, как я вышел, одна голландка православная мне сказала: «Что это за человек? Я думала, что я нахожусь на Голгофе!», — я говорю: «Что Вы этим хотите сказать?», — «А знаете, на Голгофе был крест, на котором умирал Христос, у него в подножье Его Матерь и Его ученик, поодаль несколько женщин, оставшихся верными, ученики все разбежались, а вокруг — бушующая толпа, из которой одни над Ним насмехались, другие надеялись на Его скорую смерть, третьи надеялись, что Он сойдет со креста, докажет, что Он победитель, и что тогда можно к Нему присоединиться без риска, а другие думали, как бы Он только не сошел со креста, потому что если Он сойдет со креста, то надо стать Его учениками и, значит, надо принять это страшное Евангелие крестной любви, той любви, которая требует, чтобы ты отдал всю свою жизнь за другого».

«И когда я стояла в этом храме», — она мне говорит, — «Я чувствовала, что я стою в этой толпе, и что Николай Крутицкий стоит там как распятый Христос!» Это реакция обыкновенного человека, верующей голландки, но не молодой женщины, которая увлеклась какими-то чувствами, а зрелой, крепкой, верующей женщины.

Интересные случаи из жизни митрополита

Хоть в Европе того времени и не было запрета на религиозную деятельность, владыка Антоний испытывал трудности в создании прихода в Великобритании.

Местные власти требовали от митрополита огромные суммы за аренду помещения, то есть храма. В ином случае храм должны были отобрать и сделать из него ресторан. Владыка Антоний не позволил такому случиться. Уже через полтора года вся сумма была собрана.

Все это случилось благодаря милости Божией и трудам ревностного митрополита Антония. Ведь из-под пера владыки вышло более двухсот работ по христианской теме. Его работы читали люди со всех уголков мира. После публикации в газете «Таймс» статьи о трудном положении православных христиан в Великобритании, пожертвования стали приходить от читателей со всего мира.

Вот так любили митрополита Антония его читатели и духовные чада.

Занимая такую важную должность, владыка оставался скромным и простым человеком. Одна семья любезно принимала владыку у себя дома. После трапезы владыка Антоний сам вызвался помочь помыть посуду.

Он помнил о каждом своем духовном чаде. Однажды он предложил своему будущему духовному сыну встречаться для бесед через каждые два месяца в четыре часа дня. Именно в это время и в этот день владыка был всегда на оговоренном месте.

Истории из жизни митрополита могут послужить добрым христианским примером для верующих.

Житие митрополита Антония Сурожского

О своем духовнике о. Афанасии Нечаеве

Об о. Афанасии я могу сказать только отрывками, что знаю о нем — это то, что он сам о себе написал в маленькой брошюрке, которая называется «Как я нашел Христа». Он был сыном мещан, учился в семинарии и там потерял веру. И вообще не имел никакого отношения к вере до самой революции включительно, но он все равно был человеком. Мне помнится рассказ одной женщины, которую я встретил в Москве, которая его знала в юношестве, когда ему было 25 лет.

Он тогда работал на железной дороге, и вот он все раздавал, что только у него было. Годы были тяжелые, а что бы у него ни было — он отдавал. И как-то он постучался к ней в дверь вместе с каким-то нищим, говорит: «Вот, я Вам гостя привел!», — а она говорит: «Ты знаешь, у нас почти ничего нет! Вот, есть только немножко хлеба, и больше ничего», — он говорит: «Вот-вот, ничего другого и не надо! Давай ему». Вот какой он был человек.

Потом он перешел границу Финляндии и там он встретил Армию Спасения, и Армия Спасения ему дала Христа. Они его обратили к Евангелию, но он был человек очень цельный  и поэтому, когда он стал верующим, он стал искать эти грани жизни. Сначала он ходил тоже, как член Армии Спасения, проповедовал, а потом он поехал на Валаам. И на Валааме он встретил монашество.

Его поразила там и красота острова, и богослужение, но ему было невдомек — зачем надо быть монахом? Зачем надо было уходить куда-то? И он как-то пришел на другом маленьким острове к старику, который уже 50 лет был в монастыре и все не принимал монашеского пострига. И, между прочим, он ему говорит: «Вот ты живешь монашеской жизнью, ты здесь трудишься, ты дровоколом здесь работал, ногу потерял, руку потерял на этом деле, почему же ты монахом не сделаешься?», — и тот ему ответил: «Монах — это человек, который научился плакать о горе всего мира, я еще не умею так плакать!». И о. Афанасий на него посмотрел и сказал: «Теперь я знаю, что такое монах».

Он решил идти в монастырь. И вот эта черта в нем замечательная, то, что его монашество не было мистическое (в кавычках), оно было цельное, здоровое, полнокровное, он делал для всякого человека все, что мог, он молился и он не производил сентиментального впечатления. Как-то я был в Алтаре, вошел в Алтарь, кажется, что-то принести, и вижу, что он стоит, совершает литургию, и слезы текут по всему лицу, но никто в церкви этого не мог заметить.

А встреча с ним у меня была такая, что, когда я решил принадлежать Патриаршей Церкви, я решил пойти в единственный существующий там приход, искал, заблудился и опоздал. Наш Храм был тогда в подвальном помещении, я пришел поздно, пошел, стою на верхней площадке и вижу, как подымается монах. Высокий, широкоплечий. И меня поразило в нем две вещи — абсолютная внутренняя собранность и какое-то сияние. Я не говорю про вещественное сияние, не лучи света, а какое-то излучение.

И я не знал, кто он такой, я подошел к нему и сказал: «Я не знаю, кто Вы, но я Вас прошу, станьте моим духовным отцом», — это была наша первая встреча, и после этого он был моим духовным отцом. Причем мы встречались редко, я его видел раза два в году, но каждый раз у меня было впечатление, что он меня влечет за собой. Знаете какое впечатление было? Что я маленькая лодочка, привязанная к большому кораблю, и корабль идет, неся меня куда-то. Его молитвой или чем, я не знаю, но у меня все время было это впечатление. Перед своей смертью о. Афанасий, а он болел тогда сердцем, написал мне записку: «Я познал сегодня таинство созерцательного молчания, я теперь могу умереть», — и через два дня он умер.

Вот, что для меня представляет собой о. Афанасий. Он не был говорлив, он не поучал, он просто был собой, причем совершенно не застенчивый был собой, он по-французски не говорил, денег у него никогда не было. Я помню, как-то я вижу, как он по улице идет и нищий сидит, денег у него нет, он остановился, остановил француза, который шел, и говорит: «5 франков», — и указал на нищего, тот посмотрел и дал. Это очень характерно для него. И когда бывали монашеские собрания, он не ходил на них. Я его спросил: «Почему вы не ходите?», — он мне сказал: «Монашеством надо жить, о нем говорить не стоит». Вот несколько черт, которые для меня характеризуют о. Афанасия.

У меня был еще опыт исповеди у него. Я был тогда 19-летним юношей, настроенным пустынником на героические подвиги, которые я никогда потом не совершал. Пришел к нему на исповедь, думаю, он монах, он с меня будет требовать всего. Я исповедовался, я ожидал, что он мне скажет: «Ну, а теперь, вот тебе программа». Он мне сказал: «Вот, что ты должен был бы сделать, а теперь помолчи и подумай — из этого всего, на что ты способен? Что тебе под силу?». Я помню, что я был так разочарован, потому что я ожидал, что он меня на дыбы будет поднимать, а он мне сказал: «Ты ходи по Земле, как умеешь, но ходи хорошо!». И он так меня из года в год вел.

Великое молчание

– Но ведь до семинарии и духовной академии вы окончили физический факультет Ленинградского университета. Как сюда вписались древние языки?

– Да, первое мое образование – физик. Но тогда считалось, что если ты физик, должен знать всё. По крайней мере, не ударить перед «лириками» в грязь лицом. И, как минимум, одну главу из «Евгения Онегина» надо было знать наизусть. Физики тогда были широко образованными людьми.

А образование по библеистике я получил, отчасти, благодаря Патриарху Кириллу. Тогда он был ректором Ленинградской духовной семинарии и академии и отправил меня заниматься древнееврейским языком частным образом к замечательному человеку и востоковеду – Клавдии Борисовне Старковой. Ездил я к ней домой на занятия один-два раза в неделю, и это продолжалось около двух лет.

Древнегреческим же языком я занимался в Ленинградском университете – был нелегальным студентом в группе. Таких нелегалов, людей церковных и мотивированных, там оказалось несколько. Преподаватель «закрывал глаза» на наше присутствие, так как мы были хорошими студентами. Занимались для себя – из интереса и желания понять библейское слово. Ведь Новый Завет на древнегреческом написан.

И это приглашение из Лондона стало для меня невероятным подарком. Потому что, прежде всего, интересовала всё-таки не столько учеба, сколько возможность жить рядом с владыкой Антонием.

Митрополит Антоний и отец Алексий Фоогд

Я его знал по книгам, видел издалека, когда он приезжал в Питер и Москву служить, что происходило крайне редко, встречал на квартирах, но всё-таки близкого знакомства не случилось. А для меня очень важным было просто рядом стоять с владыкой, почувствовать, в чем же его тайна.

А тайна действительно существовала. И владыка Антоний, безусловно, был удивительным человеком. Его проповеди доходили до сердца и зачастую просто разворачивали людей – они обретали новый смысл жизни, новое понимание Евангелия. А как это происходило? Ведь не просто владыка прочитал внимательно евангельский отрывок, подумал, вышел и перед всеми сказал.

Афоризмы и цитаты

Антоний Сурожский был тем человеком, который обладал даром произносить слова, способные коснуться души того, к кому были обращены. Более того, они до сих пор оставляют неизгладимый след в сердцах людей, заставляют задуматься, взглянуть на себя с новой стороны и, в конечном итоге, переменить жизнь. Каждое его слово наполнено глубочайшей искренней верой и особой мудростью, основанной на любви к Творцу и Его творению.

Несмотря на то, что прошло уже более 15 лет со дня кончины этого великого проповедника, его проповеди все так же актуальны для нас потому, что несут в себе не только нравственные идеалы, но и неподдельную любовь к человеку.