Старец варсонофий об истинной вере и слове божием

За помощью и утешением

Очень скоро в Коломне и во всей округе прошёл слух о появлении в монастыре великого старца. Необыкновенно большое, непривычное для Старо-Голутвина, число людей хлынуло в монастырь. Потекли и пожертвования, которые позволили сделать капитальный ремонт всей обители, — она была вычищена, покрашена, поправлена. Недомогая и всё более теряя силы, Старец вёл переписку с духовными чадами, а с обеда до позднего вечера принимал посетителей.

И как прежде, стекается к преподобному Варсонофию народ за помощью и утешением. И как прежде, он, сам уже изнемогавший от многочисленных мучительных недугов, принимает всех без отказа, врачует телесные и душевные недуги, наставляет, направляет на тесный и скорбный, но единственно спасительный путь.

Горд он!

Старец Варсонофий остро ощущал и хорошо понимал процессы, происходившие в культурной и духовной жизни того времени, в частности возрастание и наступление течений и тенденций, враждебных христианской религии в целом и Православной Церкви в частности. Это сказывалось не только в постоянном росте изданий книг либерального толка, в которых подвергались сомнению основные догматы веры, а также в усилении либерально-нигилистических идей и тенденций в творчестве выдающихся представителей литературы и искусства. Варсонофий, как и другие представители Русской Православной Церкви, считали эти идеи и тенденции по существу еретическими, направленными на разрушение высших религиозных ценностей.

Особенно, как полагал Варсонофий, это проявилось в воззрениях Льва Толстого в поздний период его творчества, когда он разочаровался в основополагающих устоях и умонастроениях современного ему общества. Например, в трактате «Что такое искусство?» Толстой показывал разложение господствующих классов и их культуры. Бόльшую часть самых гениальных творений мастеров литературы и искусства прошлого и настоящего – Данте, Моцарта, Баха, Бетховена, Шекспира, Гете, включая и свои собственные произведения, за исключением чисто религиозных рассказов, – Толстой считал лживыми, фальшивыми, не связанными с реальной жизнью народа, лишенными высоких идей, идеалов и нравственных ценностей. Одновременно Толстой обвинял священнослужителей за отход от истинной религии и веры и ратовал за личный контакт человека с Богом, что фактически означало отрицание самой Церкви и веру в Бога вне Церкви. Больше того, Толстой отрицал истину и красоту, поскольку в истине он не видел особого смысла, а красота, по его убеждению, всегда была соблазном, уводящим человека от Бога. Он признавал только добро, которое отождествлял с Богом. Смысл человеческой жизни на земле он видел в утверждении добра как богоугодного дела.

В связи с этими тенденциями распространения еретических идей и их влияния на умы Варсонофий отмечает: «Грустное явление наблюдается! Увлекаются различными лжеучениями, люди образованные – всякими ницшами, марксами, ренанами; но особенно жаль простецов, которые, читая Толстого, делаются толстовцами и отпадают от Православной Церкви – вне же ее спасение невозможно. Да сохранит нас Господь от всех этих еретиков!» Варсонофий сокрушается, что Толстой избрал гибельный, а не праведный путь: «…жизнь Льва Николаевича могла бы пойти совсем иначе, не послушайся он погибельного помысла. Явилась у него мысль, что Иисус Христос – не Бог, и он поверил ей. Потом пришло в голову, что Евангелие написано неправильно, и этой мысли он поверил и перекроил Евангелие по-своему, отпал от Церкви, уходил все дальше и дальше от Бога и кончил плохо. Приходил он как-то сюда, был у батюшки Амвросия, вероятно, пришел под видом жаждущего спасения. Но отец Амвросий очень хорошо понял его, когда Толстой заговорил с ним о своем «евангелии». Когда Толстой ушел от батюшки, тот сказал про него только: «Горд он!» Одним этим словом охарактеризовал весь его душевный недуг».

Тем не менее Русская Православная Церковь и лично Варсонофий пытались вернуть Льва Толстого в лоно Церкви. Приехав в Астапово к умирающему Толстому с надеждой услышать покаяние писателя и простить ему от имени Церкви все его прегрешения, Варсонофий, к великому его сожалению, не был к нему допущен родственниками. Он всегда искренне сожалел об этом: «Возвращался я из Астапова с грустью на сердце, так как миссия моя не была выполнена. Конечно, Господь «и намерения целует» и награждает человека за труд, а не за результаты труда, но все-таки мне было грустно. Конечно, Толстой теперь на Страшном суде безответен; и митрополит прислал ему телеграмму, которую ему даже не передали. Церковью было сделано все для его спасения, но он не захотел спастись – и погиб. А когда-то был благочестивым человеком, но, видно, это благочестие было только внешним».

В Оптинской Пустыни отец Варсонофий творил чудеса, был отличным настоятелем и чувствовал себя счастливым

Намерение уйти в Оптину Пустынь было твёрдым, но возникло немало препятствий. На службе пытались удержать перспективами, мол, станешь генералом. Друзья подыскали хорошую невесту.

Возникли проблемы с деньгами. Старец Варнава из Гефсиманского скита, подсказал, как справиться с финансовыми проблемами, и

Павел Иванович неожиданно для всех бросил службу, чтобы уехать в Оптину Пустынь.

С 1892 года Павел Иванович общался со многими старцами. 1 января 1903 года был рукоположен в сан иеромонаха. В том же году преподобный Варсонофий стал помощником старца.

Потом он трудился в лазарете на фронте: началась война с Японией.

В 1907 году вернулся в Оптинский скит. Его возвели в сан игумена и поставили настоятелем.

Он стал известен, так как всякое духовное чадо получало помощь отца Варсонофия. Он видел людей насквозь, мог назвать имена знакомых тех, кто пришёл на исповедь, хотя не знал этих людей. Совершал старец чудеса исцеления.

В 1910 году пострижен в великую схиму.

Встреча с отцом Иоанном Кронштадтским

В Москве Павел Иванович встретился со святым и праведным отцом Иоанном Кронштадтским. Эта судьбоносная встреча запомнилась ему на всю жизнь, позднее он напишет: «Когда я был ещё офицером, мне, по службе, надо было съездить в Москву. И вот на вокзале я узнаю, что отец Иоанн служит обедню в церкви одного из корпусов. Я тотчас поехал туда. Когда я вошёл в церковь, обедня уже кончалась. Я прошёл в алтарь. В это время отец Иоанн переносил святые Дары с престола на жертвенник. Поставив Чашу, он, вдруг, подходит ко мне, целует мою руку, и, не сказав ничего, отходит опять к престолу. Все присутствующие переглянулись, и говорили после, что это означает какое-нибудь событие в моей жизни, и решили, что я буду священником… А теперь видишь, как неисповедимы судьбы Божии: я не только священник, но и монах».

МЕДИЦИНА

Хорошие доктора говорят, что медицина отстала, а болезни прогрессируют с удивительной силой. Появляются все новые и новые болезни, и доктора решительно не знают, как лечить.

Например, недавно появилась новая болезнь: в костях образуется песок, кость становится хрупкой, в ней делается отверстие и песок высыпается. Отчего это происходит – неизвестно, только больной испытывает адские муки, а медицина бессильна облегчить его страдания.

Если приглашают доктора, то не может же он сказать больному: «Я не понимаю вашей болезни», или – «Вы должны умереть». Нет, он начинает лечить, как ему Бог поможет!..

А меня он слышит

Здесь, в Старо-Голутвине, совершается по его молитвам чудо исцеления глухонемого юноши. «Страшная болезнь — следствие тяжкого греха, совершенного юношей в детстве», — поясняет Старец его несчастной матери и что-то тихо шепчет на ухо глухонемому. «Батюшка, он же вас не слышит, — растерянно восклицает мать, — он же глухой…» — «Это он тебя не слышит, — отвечает Старец — а меня слышит», — и снова произносит что-то шепотом на самое ухо молодому человеку. Глаза того расширяются от ужаса, и он покорно кивает головой… После исповеди преподобный Варсонофий причащает его, и болезнь оставляет страдальца.

КОНЧИНА МИРА

Святой Варсонофий Великий, современник аввы Дорофея, говорил, что еще в VI веке Господь назначил Страшный Суд, но трое встали на молитву – один в Коринфе (прп. Илия), другой в Риме (Иоанн) и некто в Иерусалиме (по великому смирению своему прп. Варсонофий скрыл свое имя) – и Господь пощадил мир. Как раз в это время явился Магомет, совративший многих в свое лжеучение. С.А. Нилус написал книгу о кончине мира. Она очень быстро идет. Уже все издание распродано, и приступают к новому. Дело издания этой книги поручено двум купцам. Один из них имеет огромное богатство – он поставляет зелень не только в России, но и за границей. Недавно они были у меня.

— Ну, – спрашиваю, – как идет книга?

— Книга-то идет хорошо, только от ее чтения приходим мы в полное уныние.

— Как? – говорю, – вы, верующие люди, и вдруг унываете? Пусть неверы унывают, а вам нет туда пути.

— Как же не унывать, Батюшка, если последнее время, то и торговать не хочется и ничего заводить, все равно всему конец.

— Да что с вами, ну, если бы даже кончина была, как вы думаете, если ученик отлично подготовился, нужно ему бояться экзамена?

— Чего ему бояться, если хорошо знает предмет?

— Ну, так и вам нечего бояться Страшного Суда. Ведь вы в Бога веруете?

— Конечно, веруем.

— И любите Его, и Он вам дороже всех?

— Истинно, дороже всех.

— Так и не страшитесь. Господь не отринет вас. А о времени пришествия Господня никто не знает, ни ангелы Божии, ни Сын, токмо Отец.

ПРЕОБРАЖЕНИЕ

Во время Преображения Господа Иисуса Христа пред учениками Своими, одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить. Следовательно, при этом и вещество, неорганическая материя и то – преобразилось. Не есть ли это образ преображения всего видимого, вещественного мира, имеющего быть при Втором Пришествии Христовом, когда этот видимый мир сгорит и будет новое небо и новая земля. ЕВАНГЕЛИЕ от Марка, Глава 9, стих 3: -20

Чтобы духовно преобразиться, нужно очистить сердце свое от страстей

Апостолы, бывшие со Христом на Фаворе, наполнились великой радости, они даже позабыли себя: «Господи, добро есть нам зде быти, – восклицает за всех ап. Петр, – аще хощешь, сотворим три сени: Тебе едину, и Моисею едину, и едину Илии» (Мф. 17, 4), вот, а про себя-то и не говорит, не просит позволения создать еще сень или кущу для трех апостолов. Таково блаженство от созерцания славы Господней, блаженство, ни с чем не сравнимое. Но, может быть, кто-нибудь захотел бы в этой жизни быть все время на Фаворе! Невозможно это. Один Святой сказал: «Сначала побудь на Голгофе, а потом уже взойдешь на Фавор». Св. Исаак Сирин говорит: «Сперва нужно потерпеть досаду креста, а потом уже ощутить славу креста» . Чтобы ощутить эту славу, чтобы духовно преобразиться, нужно очистить свое сердце от страстей. Св. Исаак Сирин говорит так: «Кто возбраняет устам своим клеветать, тот хранит сердце свое от страстей. А кто хранит сердце свое от страстей, тот ежечасно зрит Господа… Если любишь чистоту, при которой может быть зрим Владыка всяческих, то ни на кого не клевещи и не слушай того, кто клевещет на брата своего… Кто желает видеть Господа внутри себя, тот прилагает усилие очищать сердце свое непрестанным памятованием о Боге; и, таким образом, при светлости очей ума своего, ежечасно будет он зреть Господа…».

Теперь повсюду ненавидят христианство. Оно есть ярмо, мешающее жить вольно, свободно творить грех. Еще Гете один раз про христианство выразился так: «Только две вещи ненавижу я: клопов и христианство». Смотрите, какая насмешка, какое кощунство. Когда он умирал, то закричал: «Свету больше! Свету больше!» Страшные слова… Значит, на него уже надвигалась адская тьма. Вот так и теперь ненавидят христианство, и по смерти идут на дно адово, а здесь, в тиши спасаются, как, например, о. Феодул. Он уже не думал ни о чем мирском, потерял всякое пристрастие к миру. Это выражение я еще замечал у художников. Например, на одном вечере Майков и Полонский читали свои произведения, и у Майкова оно было чуть заметно, чуть-чуть мелькало во время его сильного воодушевления. Но вся полнота принадлежит, конечно, инокам… Да, Лице Его бе грядущее во Иерусалим… (Лк. 9, 53).

Духовный путь святителя

Родился будущий святитель в 1845 г. в Самаре, его отец являлся состоятельным человеком и занимался торговлей. Мать рано умерла, мачеха же оказалась любящей и благочестивой женщиной, которая привила мальчику любовь к Господу. Павел Плиханков (имя Варсонофия в миру) окончил военную гимназию, а после и училище, сделал карьеру в армии, носил звание полковника. У него была возможность продолжать жить в светском обществе, но он отказался от всех этих мнимых благ.

Преподобный Варсонофий Оптинский

Когда Павлу Плиханкову было 46 лет, судьба привела его в небольшой старинный монастырь И. Крестителя. Здесь он полюбил молиться перед ракой с останками преподобного Варсонофия Казанского, чудотворца и Тверского епископа. Постепенно в его уме стала созревать мысль об уходе в монашество.

• Его выбор пал на легендарную Оптину пустынь, в которой в то время пребывал старец Амвросий, знаменитый своим даром прозорливости и чудотворения. Святитель встретил Павла Плиханкова и сказал, что примет того в обитель только через два года. По прошествии времени полковник попросился в отставку, прибыл в монастырь, но не застал живым святителя Амвросия. Бывшего военного зачислили в число братии в 1892 г., через восемь лет его постригли в мантию и дали имя Варсонофия. Он стал иеромонахом в 1903 г.
• Во время русско-японской войны преподобный отправился на фронт, где исповедовал, причащал и соборовал умирающих солдат, не страшась бродящей рядом смерти от пуль. По окончании конфликта Варсонофий вернулся к духовной деятельности и в 1907 г. получил сан игумена. К этому моменту слава о преподобном оптинском старце распространилась по всему Отечеству.

Интересно! Православный народ, предчувствуя приближение страшных событий, стремился получить у старца благословение и прощение грехов. Святитель исцелял больных телом и тех, чья душа совершенно погрязла в грехах, направлял на путь смирения и открывал в людях сокровенную сущность.

• Лишь несколько раз за свою долгую жизнь преподобный Варсонофий покидал Оптину обитель. В 1910 г. он ездил к умирающему Л. Толстому. Святой отмечал, что писатель не смог проникнуться духом монашества, потому что крепко сковал себя узами материалистического видения мира. Некоторые иноки были недовольны тем, как преподобный Варсонофий совершал свои дела. В основном его противниками выступали монахи новой эпохи, пришедшие в обитель из опустившегося в духовном плане народа. Спустя некоторое время старца удалили из Оптины, несмотря на то, что он долгое время уговаривал оставить его хотя бы простым послушником.
• В 1912 преподобного назначили настоятелем запущенной и неухоженной Богоявленской Старо-Голутвиной обители, что на окраине Коломны. Здесь старец мужественно переносил печаль от разлуки с родной пустынью, пытаясь восстановить вверенную ему территорию. Народ продолжал стекаться к хижине старца, чтобы получить мудрое наставление. Святой продолжал принимать людей, выслушивать их исповеди, несмотря на то, что сам изнемогал от многочисленных болезней тела. Никому он не отказал, всех принял с великой любовью и радушием.

Старо-Голутвинский монастырь, Коломна Московской области

Васонофий управлял Старо-Голутвиным монастырем чуть меньше одного года. Перед своей кончиной преподобный испытывал страшные муки. Он отказывался от всякой медицинской помощи, твердя, чтобы его оставили в покое, ибо тело уже находится на кресте.

В последние дни старец неустанно причащался, его душа отошла к Господу весной 1914 г. Святителя похоронили в Оптиной пустыни, рядом с духовным наставником Анатолием.

СВТ. ИГНАТИЙ БРЯНЧАНИНОВ

У нас в Оптиной некоторое время жил инок Игнатий (Брянчанинов), впоследствии епископ. Батюшка о. Лев говорил про него, что из него может выйти Арсений Великий; но Арсения не вышло, не выдержал он искуса. О. Лев, желая приготовить из него подвижника, испытывал его смирение. Бывало, поедет куда-нибудь, возьмет и молодого Брянчанинова с собой, и велит ему ехать за кучера. Остановится где, – его оставит в конюшне с лошадьми, как будто забудет про него. Потом скажет: «А у меня там дворянчик с лошадьми остался, нужно ему чайку предложить». Подобным испытаниям батюшка частенько подвергал его, и он не выдержал. Однажды Брянчанинов заболел и временно, как бы на поправку, перешел в Любенский монастырь. Но оттуда не вернулся. Потом он сделался епископом, но Арсением Великим не сделался.

О. Макарий говорил: «Был Великий Арсений, и у нас в России был бы свой великий Арсений, если бы он пошел другой дорогой, это – Игнатий (Брянчанинов). Это был великий ум…».

Как хоронили Свт. Игнатия

Ангелы дориносили его душу и пели: «Архиерею Божий, святителю отче Игнатие». Вот была ангельская песнь…

ПРП. ИСААКИЙ I (АНТИМОНОВ) ОПТИНСКИЙ

В Курске жили известные богачи Антимоновы, купцы, имеющие миллионные обороты. Был у них единственный сын Иван, постоянно стремившийся в монастырь, родители же хотели его непременно женить. Наконец, умирает мать и перед смертью говорит сыну: «Иди, Ваня, в монастырь». Проходит год, и отец, найдя богатую, молодую, красивую невесту, идет смотреть ее для сына. В прежнее время ведь и в этом деле не рассуждали, а как скажут родители, так и поступали. Вот вернулся отец, а сын и спрашивает:

— Ну что ж, тятенька, хороша невеста?

— Очень хороша.

— Когда же благословите меня ехать посмотреть ее?

— Да спешить нечего.

— Как же, тятенька, мне ведь жениться, все же надо посмотреть невесту.

— Незачем ее смотреть, так как хотя невеста и есть, да не про твою честь.

— Как же так?

— Да так – сам женюсь на ней.

— Женитесь, тятенька, а меня на рыбные промыслы отпустите.

— Поезжай с Богом.

Он сел и поехал, да вместо рыбных промыслов – прямо в Оптину. Едет на тройке, а кучер нечаянно и проехал мимо гостиницы. Отец гостиник вышел на звук колокольчика и видит: катит тройка и сидит на ней мирской человек, а на голове у него митра.

— Господи Иисусе Христе, помилуй мя! Что же это такое, ведь я в полном разуме и не сплю! – Побежал в гостиницу: так и так, – говорит, вот что я видел.

— Да что ты, отец, в уме ли?

— Пойдем на крылечко, посмотрим. Вышли. Кучер в это время лошадей повернул и подъезжает. Выходит Антимонов, кланяется.

— Вы проезжали сейчас?

— Да, кучер нечаянно вперед проехал. Да что вы, отец, так на меня смотрите?

— Да на голове-то что у вас было?

— Картуз.

— Картуз?

Отправился гостиник к архимандриту о. Моисею и рассказал ему обо всем. Но о. Моисею не было возвещено об этом.

— Не знаю, что тебе сказать, ступай к батюшке о. Макарию.

А Батюшка сам встретил:

— Ну что? Видел архимандрита? Какова митра-то на нем! Великим будет архимандрит Исаакий.

Разными путями приводит Господь людей ко спасению.

МОИСЕЙ ОПТИНСКИЙ, ПРП. (ПУТИЛОВ), СХИАРХИМ.

Рассказывал мне игумен о. Марк. – Однажды письмоводитель отца архимандрита Моисея, о. Евфимий (Трунов), слышит, что о. Моисей, ходя по своей келье громко смеется. Замечал o.Евфимий такие случаи не раз и после. Намекнул как-то об этом о. Моисею, а тот и отвечает: «Теперь я в людях уже ничему не удивляюсь». Полагают, что о. Моисей достиг той вершины духовной жизни, которая называется бесстрастность.

Однажды мужичок привез в Оптину целый воз яблок для продажи, ибо еще тогда в Оптиной не было яблок, т.е. садов. О. Моисей вышел к мужичку и спросил:

— Какие это яблоки, и какая цена?

Мужичок, думая, что о. Моисей не понимает толка в яблоках, хотел обмануть его и отвечает:

— Это – «добрый крестьянин», яблоки– первый сорт.

О. Моисей видит, что это недозрелая антоновка, и говорит:

— Как, как они называются?

— Добрый крестьянин.

— Да, а этого крестьянина не Антоном ли звали?

— Мужичек понял, что о. Моисей узнал сорт яблок, и в смущении отвечает:

— Простите, Батюшка, значит мне обратно ехать?

— Зачем? Позови ко мне о. эконома.

Когда тот пришел, о. Моисей приказал ссыпать яблоки в подвал, а мужику дал ту цену, какую он запросил с самого начала…

ДЕТИ

Господу изветсна судьба каждого человека с самого детства 

Вчера я служил обедню в соборе. Много причащалось детей; все подходят спокойно, видно, что соединяются со Христом. Вдруг приносят девочку лет двух с половиной. Она сильно закричала, затем, высвободив ножку, ударила по потиру. Я обомлел. Ведь Св. Дары могли пролиться на пол! Не знаю, как я удержал чашу в своих старческих руках. Верно, ангел–хранитель, который всегда невидимо стоит около нас, ослабил силу удара. Спрашиваю, как зовут девочку, говорят: «Зинаида». Принесла ее тетка, т.к. мать неверующая; в церковь никогда не ходит. Тетке еле удалось вырвать девочку из рук матери для причащения. И подумалось мне, что ждет этого ребенка впереди? Господу известна судьба каждого человека. Говорят, что с Толстым в детстве было нечто подобное. Да спасет и помилует нас всех Господь!

Христианское воспитание детей

Мать моя умерла при появлении моем на свет, и отец женился вторично. Моя мачеха была глубоко верующей и необычайно доброй женщиной, так что вполне заменила мне мать. И даже, может быть, родная мать не смогла бы дать такого воспитания.

Вставала она очень рано и каждый день бывала со мной у утрени, несмотря на мой младенческий возраст. Раннее утро, я проснулся, но вставать мне не хочется; горничная подает матери умываться, я кутаюсь в одеяльце. Вот мать уже готова.

— Ах, Павел-то все еще спит, – говорит она, – подай-ка сюда холодной воды, – обращается она к горничной. Я моментально высовываюсь из-под одеяла:

— Мамася, а я уже проснулся! – говорю я. Меня одевают, и я с матерью отправляюсь в церковь. Еще совершенно темно, а я по временам проваливаюсь в сугробы снега и спешу за матерью.

А то любила она дома молиться. Читает, бывало, акафист, а я распеваю тоненьким голоском на всю квартиру: – «Пресвятая Богородице, спаси нас»! Девяти лет я был отдан в гимназию. Годы учения пронеслись быстро. Потом поступил на службу и поселился в Казани под покров Царицы Небесной.

Да, ничего не бывает без значения. Когда я был маленький, то любил все подавать священнику, и мне часто говорили: «Быть тебе священником». Вот, исполнилось.

Жили мы в селе, и иногда к нам приходил побеседовать наш батюшка о. Алексий, уже старец, человек старинного времени. Однажды пришел он к нам и говорит моему отцу:

— Отчего вы Павлушу в алтарь не пускаете?

— Да как в алтарь, неудобно.

— Нет, пусть он стоит в алтаре, и я сам буду давать ему просфору.

С тех пор, 5-ти летнего возраста, до отправления моего в гимназию я стоял в алтаре, и Батюшка с престола давал мне антидор. Вот когда еще было предзнамение, что я буду священником. Мы с матерью каждодневно ходили к утрени, и, бывало, отец не раз говорил:

— Что ты его таскаешь в такую рань, он маленький, устанет.

Но мама отвечала на это:

— Я желаю ему добра. Ты поручил мне его воспитание, а потому и предоставь мне поступать, как я нахожу нужным.

Как я благодарен теперь моей матери! Когда я поступил в монастырь, то она была еще жива, и я написал ей: «Вот плоды твоего воспитания». А мать как бы предчувствовала, что я поступлю в монастырь. «Дай тебе, Господи, Павлушенька, счастье и талант, – говорила она часто, – хотя я тебе не родная мать, но искренне к тебе расположена и молюсь за тебя!» Видно, не земное счастье она подразумевала, говорила. И вот ее святыми молитвами, я теперь, хоть и недостойный, но инок.

Родительское проклятие

Монастырский иеромонах о. Иларий рассказывал мне, что ему привелось читать об одном мальчике лет пяти. Мать его как-то в гневе сказала: «Чтоб ты пропал!..» Мальчик пошел на улицу и пропал. По совету священника мать отслужила молебен св. Николаю Чудотворцу. Однажды крестьяне пошли на сенокос и услышали крик, доносившийся с острова, окруженного непроходимым болотом. С трудом добрались до острова и нашли того мальчика. Он был весел и рассказывал, что когда он вышел на улицу, то его подхватил вихрь и понес по воздуху, но какой-то старик спас его и поставил на этом острове, принося ему пищу. Взглянувши на икону святого Николая, мальчик признал в нем спасшего его старика.

Слышал я, что бывали случаи, когда родители проклинали или заклинали своих детей, то они мгновенно исчезали; их уносил бес. Слышал также, что был случай, когда один из таких детей был возвращен бесом и рассказывал про себя, что он исполнял все дела, которые поручал ему исполнять бес во вред людям: «Я в это время всех видел, а меня и бывших со мною бесов никто не видел», – рассказывал он и весьма сему сначала дивился.

Сколько благих семян было брошено!

Теперь сослуживцы уже не звали Павла Ивановича ни на пирушки, ни в театр. Зато у него появились маленькие друзья. Денщик Павла Ивановича, Александр, доброй души человек, помогал ему найти бедных детей, которые жили в хижинах и подвалах. Впоследствии Старец рассказывал: «Я очень любил устраивать детские пиры. Эти пиры доставляли одинаково и мне и детям радость… А так же я им рассказывал о чём-нибудь полезном для души, из житий святых, или вообще о чём-нибудь духовном

Все слушают с удовольствием и вниманием. Иногда же для большей назидательности я приглашал с собой кого-либо из монахов или иеромонахов и предоставлял ему говорить, что производило ещё большее впечатление..

Перед нами поляна, за ней река, а за рекой Казань со своим чудным расположением домов, садов и храмов… И хорошо мне тогда бывало, — сколько радости – и чистой радости – испытывал я тогда и сколько благих семян было брошено тогда в эти детские восприимчивые души!»

ИСПОВЕДЬ

Частота исповеди

Исповедываться можно всегда, даже каждый день, и у нас исповедывают часто; скитяне даже каждый день приходят к старцу на откровение помыслов, а монастырская братия – раз в неделю. И от монастырской братии, особенно от скитян, требуется высокая жизнь по заповедям Христовым, жизнь равноангельская.

Многие мои духовные дети часто причащаются, от того и исповедывать их мне легче, я знаю всю их душу; тех же, которые по два или три года не говеют, и исповедовать трудно, очень уж замарается душа, не знаешь, как очистить ее.

Это все равно, как в жизни случается. Мои предшественники очень запустили квартиру, в которой я теперь живу, и рабочим много труда пришлось приложить: белить, красить ее, пока она ни приняла приличный вид; так и с душой бывает.

Дары от Бога

Варсонофий получил от Господа дар прозорливости и не уступал в этом другим старцам пустыни. Бог открывал ему все три времени в жизнях людей, приходящих к нему за помощью. Святитель видел душу как полотно, поэтому ему было проще направить мирянина на праведный путь, исцелить болезни, изгнать бесов. Этому дару старец был обязан непрерывному пребыванию в духовном подвиге через молитву, обращенную напрямую к Творцу.

Свидетели уверяли, что Варсонофия обнимало божественное пламя, когда в пустыни совершалась литургия.

• Однажды к добродушному праведнику обратилась дочь богатого помещика с просьбой благословить её на хороший брак. Старец оповестил её, что она получит самого лучшего жениха, которого только можно придумать. В течение года девушка встречала интересных и красивых мужчин, но дальше дружественных отношений дела не шли. Во время гражданской войны она переезжала вместе с родителями в другой город. По дороге девушка заболела тифом и умерла. Перед смертью она успела приобщиться Святых Тайн и обрести Христа, своего жениха.
• Когда Софья Лопухина была еще 16-летней девушкой, родители взяли её с собой в Оптину пустынь. Старец Варсонофий заприметил ребенка, вызвал к себе и подробно рассказал то, что ждет её в жизни, до мельчайших подробностей. Во второй раз Софья видела святителя, когда тот останавливался в Москве, направляясь в Голутвинский монастырь. Женщина получила в дар икону «Казанской» Богоматери, которую ей завещал сам Варсонофий после своей кончины. Софья Лопухина никогда не расставалась с этой священной реликвией, напоминающей о прозорливости преподобного святителя.
• Приближенные преподобного Варсонофия не раз видели, как святой прогонял бесов из тел несчастных страдальцев. В самых сложных случаях старцу приходилось тратить колоссальное количество собственной жизненной энергии, чтобы избавить человека от гнева сатаны. Бесноватые долго сопротивлялись исцелению, поносили святого невыносимой бранью, тряслись в неистовой ярости, называя обыкновенным полковником и желая растерзать его плоть. Однако святой всегда побеждал в подобных схватках с бесами, не жалея себя самого.

В своем последнем завещании преподобный отец просил, чтобы друзья и близкие простили его за прегрешения. Святой отметил, что он действовал в рамках сохранения божественных заветов и установлений древних подвижников. Варсонофий каялся о том, что был несовершенен и просил своих духовных чад следовать наставлениям мудрости и праведности.

Он особо подчеркивал:

ДЕРЗОСТЬ

Господь наказывает дерзновение, даже и с благим намерением совершенное 

Сего 15 Мая 1894 года схимонах нашего Скита о. Нестор рассказал мне следующее.

«Когда скончался игумен Антоний, брат архимандрита Моисея, то решено было по благословению отца Амвросия, положить его в одной могиле с о. Моисеем, в правом приделе Казанского собора. В виду сего склеп, где покоятся останки о. Моисея, был открыт.

Прихожу я в Казанский собор и вижу, что около склепа стоят два монаха: о. Стефан (Дерябин) и о. Порфирий (Севрюгин). Подхожу к склепу и вижу, что ящик, в котором стоял гроб о. Моисея, совершенно истлел, но гроб цел и невредим. По просьбе моей о. Стефан открыл крышку у гроба и я увидел, что тело о. Моисея совершенно нетленно в нем почивает. О. Стефан снял воздух с лика и оказалось, что лик о. Моисея тоже как у спящего, – совершенно нетленный. Только волосы несколько прилипли к вискам. Благоухания я не слыхал. Желая удостовериться, действительно ли тело нетленно, я дерзнул прикоснуться рукой к телу о. Моисея и ощупать оное. Убедился, что тело нетленно и цело. Но в момент прикосновения я почувствовал некоторую неловкость в пальцах правой руки которой прикасался к телу. Боль начала усиливаться. Все это происходило днем.

Прихожу к о. Амвросию и объясняю подробно случившееся со мною. Тот ответил, что не следовало открывать гроб и что за дерзость свою я должен понести епитимью: класть ежедневно в продолжении недели по 40 земных поклонов. До сих пор не могу свободно владеть пальцами правой руки и затрудняюсь писать. Приходиться писать левой рукой. Даже камилавку трудно снимать с головы этою рукою. Думаю, что могло быть и хуже, ибо о. Амвросий сказал, что рука могла совершенно усохнуть».

С тех пор прошло 30 лет. О. Стефан впоследствии вышел из Скита и живет теперь в миру, а о. Порфирий скончался мантийным монахом. Слышал, что еще некоторые из братии открывали крышку у гроба о. Моисея.

Рассказал мне живущий на покое в Оптиной Пустыни бывший игумен Мещовского монастыря отец Марк следующий случай. Когда скончался в Оптиной игумен Антоний, брат отца архимандрита Моисея, то по благословению Архиерея и по желанию братии, решено было положить его останки в одном склепе с о. Моисеем. Разломали склеп, что за правым клиросом Казанского собора. Некоторые из братий, во время панихиды по усопшем о. Антонии в летнем соборе, отправились в Казанский собор. Один из них, о. Стефан дерзновенно открыл крышку гроба о. Моисея и тогда все прочие со страхом и изумлением убедились, что тление нисколько не коснулось почившего. Хотя уже прошло 4 года после его кончины. О. Стефан хотел тогда оторвать лоскут от мантии почившего, но в это мгновение почувствовал сильную боль в руках. Рука как бы онемела, и он оставил свое намерение. Болела рука недели с две. Просил молитв о. Моисея и выздоровел. Впоследствии вышла у него ссора с о. Пиором, скитским монахом, который его чем-то тяжко оскорбил. О. Стефан сего оскорбления не понес и вышел из обители. Теперь живет в миру, но, сказывал мне отец Иосиф, старец наш, живет по-монашески. Полагают, что наказан за дерзновение, хотя и с благим намерением совершенное. Монах был хороший!

Скорби послушника

Десятого февраля 1892 года Павел Иванович был зачислен в число братства Иоанно-Предтеченского скита и одет в подрясник. Каждый вечер в течение трех лет ходил он для бесед к старцам: сначала к преподобному Анатолию, а затем к преподобному Иосифу, преемникам старца Амвросия. Новый послушник не позволил себе никаких подготовительных этапов и сразу начал подвижнический образ жизни. Видя стремительное духовное возрастание инока, враг рода человеческого начал делать всё возможное, чтобы привести его в отчаяние и изгнать из скита. Он восстанавливал против него некоторых братьев. Послушник Павел не поддавался, вёл себя смиренно, однако, многого ему это стоило.

Духовное чадо отца Варсонофия, отец Никон, позднее записал в своём дневнике: «Сейчас мне Батюшка говорил о том, как он переносил скорби, когда был послушником. Переносил Батюшка скорби, рассуждая так: «Должно быть, я достоин этих всех скорбей. Значит, все они нужны, чтобы смыть с меня гордыню и прочие страсти». Переносил Батюшка скорби, никому не говоря о них, не жалуясь, стараясь не озлобляться на обидчиков. Мало того, чтобы только перенести оскорбления, надо позаботиться и о том, чтобы не озлобиться на нанёсшего оскорбление. «Иногда, — говорил Батюшка в другой раз, — приходилось так, что впору уходить из Скита, — но я решил лучше умереть, нежели уйти. Я имел твёрдую надежду на Бога и Его Пречистую Матерь. Встану, бывало, перед Казанской иконой Божией Матери, помолюсь – и легче мне станет».