Значение стихотворений юрия живаго в романе б.л. «доктор живаго»
Содержание:
«Весенняя распутица»
Многие стихотворения непосредственно связанны с сюжетом книги, одно из них «Весенняя распутница». Оно связанно с эпизодом возвращения Юрия домой из Юрятина. В нем показаны эмоции природы, которая после долгой разлуки встречает молодого человека, радуясь и в то же время, злясь на него за долгое отсутствие.
Герой тонко чувствует окружающий мир, его поэтический дар тесно связан с природой: он дан ему свыше, как и розе дан волнующий аромат. Никто не может постичь ответ на вопрос, кто создал мир таким богатым на противоречия, и не нам его менять, сводя к единообразию. Для Юрия, как и для других интеллигентов, естественно было отличаться от пролетариев, каждый по-своему хорош и полезен, поэтому нельзя строить политику страны на отторжении того или иного естества. Именно эту идею автор вдохнул в роман, показывая возвышенного человека, растоптанного и сломленного, как весенний первоцвет.
Первая публикация
Обложка первого издания «Доктора Живаго» на итальянском языке. 1957 год
В конце 1957 года «Доктор Живаго» был опубликован на итальянском языке в Милане издателем Фельтринелли, которому Пастернак передал копию рукописи, когда понял, что о печати книги в СССР не может быть речи. Вскоре последовали издания на других языках, в том числе и на русском (первое издание вышло в Голландии по не выправленной автором рукописи). Обстоятельства публикации романа в Европе — отдельная история, заслуживающая экранизации. Но для нашего рассказа важны два обстоятельства. Во-первых, текст, опубликованный Фельтринелли, не был авторизован, то есть это не окончательный авторский текст. Во-вторых, публикация «Живаго» на Западе — и на иностранных языках, и на русском — сделала Пастернака едва ли не государственным преступником и вместе с Нобелевской премией, присужденной ему в 1958-м, привела к жесточайшей травле (об этом смотрите лекцию Константина Поливанова), возможно ускорившей его смерть в мае 1960 года.
Издавать запрещенный роман на родине никто не собирался. Издание книги не в пиратской, а в последней версии, выверенной автором, мой муж, Евгений Борисович, предлагал всякий раз, когда приходил в «Гослитиздат» Главное советское издательство, с 1963 года называлось «Художественная литература»., — на протяжении почти трех десятков лет. Но Союз писателей по-прежнему все запрещал. Например, в 1965 году — а это был последний отголосок оттепели, когда напечатали большую подборку стихов в серии «Библиотека поэта» и книжечку в «Гослите», — Жене передали слова Суркова Алексей Александрович Сурков — секретарь Союза писателей СССР.: «Издать „Живаго“? Это что же, мы должны признаться, что были дураками в 1958 году или сейчас, в 1965-м?»
Потом начались страшные заморозки, глухая пора Брежнева. С 1965 года и по начало 1980-х Борис Пастернак в России не издавался. В 1982-м удалось издать пастернаковскую короткую прозу. Это было чудо: Игорь Бузылев, главный редактор «Советского писателя», которому Женя это предложил, заказал Александру Лаврову и Сергею Гречишкину комментарии — это делало издание научным, а для еще большей поддержки попросил Дмитрия Сергеевича Лихачева написать предисловие. Лихачеву удалось поработать в Национальной библиотеке в Париже — в СССР, конечно, ничего о Пастернаке существенного не писали, одни ярлыки и штампы — и написать серьезную статью для этого сборника. И Бузылев сумел летом, когда начальство было в отъезде, эту книжку пропихнуть. Он вскоре умер от рака: может быть, он уже тогда знал свой диагноз и поэтому ничего не боялся. Так после долгого перерыва получилась замечательная книжка с картинками Леонида Осиповича Пастернака: «Детство Люверс», «Охранная грамота» и другая короткая проза, которая не издавалась с 1920–1930 годов. Но, конечно, без «Доктора Живаго»: Союз писателей по-прежнему держался своей линии о Пастернаке, никак не желая его пускать в советскую литературу.
1 / 3
Борис Пастернак. Воздушные пути. Проза разных лет. 1982 год Arzamas / Издательство «Советский писатель»
2 / 3
Борис Пастернак. Воздушные пути. Проза разных лет. 1982 год Arzamas / Издательство «Советский писатель»
3 / 3
Борис Пастернак. Воздушные пути. Проза разных лет. 1982 год Arzamas / Издательство «Советский писатель»
В 1986 году был очередной съезд писателей. Страшный человек Георгий Марков, первый секретарь правления Союза писателей, отвечая на вопрос журналистов, сказал: «Нет, „Доктор Живаго“ никогда не будет издан в Советском Союзе». Но в то же время на этом же съезде несколько писателей подписали письмо, составленное Евгением Евтушенко, о необходимости восстановить Музей Пастернака в Переделкине В Переделкино был семейный музей: после смерти Бориса Леонидовича к его дому стали приходить люди, чтобы хотя бы в окошко заглянуть, посмотреть, как он жил; это было такое паломничество. Женя принимал посетителей и водил экскурсии, но в 1984-м нас оттуда выгнали, выселяли с грузовиками, милиционерами, а музей закрыли (Е. П.). Тогда же, после согласия Залыгина Сергей Залыгин (1913–2000) — советский писатель и общественный деятель, в 1986–1998 годах — главный редактор журнала «Новый мир». напечатать роман в журнале «Новый мир», мы решили, что пора подготовить текст «Живаго» к публикации.
«Объяснение»
Некоторые стихотворения имеют автобиографический характер, помогая связать судьбу Бориса Леонидовича с участью Живаго, одно из таких «Объяснение». Оно было посвящено Ольге Ивинской, а в книге помогло передать характер взаимоотношений Юрия и Лары.
Произведение повествует о разлуке, тяга к которой для поэта сильнее всего, ведь он острее других чувствует, что роман подошел к концу. Страсть не могла закончиться по-другому. Хоть герои все еще не остыли друг к другу, но им пора прощаться. Их нынешнее положение автор называет «неустройством», а любимой женщине пророчит брак, как будто для нее так будет лучше, и вскоре она забудет его.
Такой же сильной страстью обернулись взаимоотношения доктора и его ассистентки. Также были они обречены на расставание, ведь Юрий не мог обеспечить защиту ей и ее ребенку в таком шатком положении. Он отпустил ее, зная, что так она будет в безопасности.
Стихотворения Юрия Живаго в романе Б. Пастернака «Доктор Живаго»
Много лет Б. Пастернак вынашивал замысел романа, осмысляющего эпоху, в которую довелось ему жить. В романе «Доктор Живаго» история предстает как драматическое действие, в центре которого оказывается творческий человек. Стихи главного героя Юрия Живаго выделены в произведении в особую часть. Перед нами книга в книге. Она открывается стихотворением о Гамлете. Само название этого стихотворения и заданная в нем ситуация — осмыслить то, что происходит — говорит о том, что перед нами внутренний монолог героя, пытающегося определить характер собственной эпохи. Как известно, шекспировский герой рассуждал о времени и о себе, и такая же аналогия угадывается в стихотворении Юрия Живаго. Оно представляет собой монолог актера, играющего роль Гамлета:
Гул затих. Я вышел на подмостки. Прислонясь к дверному косяку, Я ловлю в далеком отголоске, Что случится на моем веку.
Автор воссоздает все атрибуты сцены. На героя «наставлен сумрак ночи тысячью биноклей на оси». Слова «роль», «драма», «замысел» также заставляют вспомнить высказывание Шекспира: «Весь мир — театр, а люди в нем — актеры». И потому ситуация театра и актера переосмысляется как ситуация мира вообще и человека в нем. А слова «Я люблю твой замысел упрямый» относятся не только к режиссеру драмы, но и к Создателю того мира, в котором каждый выбирает свой путь.
По глубокому убеждению поэта, человек должен быть достоин своей роли, своего предназначения в этом мире. «Жизнь прожить — не поле перейти», — говорит он. А, по всей видимости, прожить жизнь достойно будет не просто. В первом стихотворении книги уже ощущаются трагические предчувствия, мучающие героя. Строки «Если только можно, Авва Отче, чашу эту мимо пронеси», «Но сейчас идет другая драма, и на этот раз меня уволь» явно соотносятся с отношением поэта к происходящим вокруг него событиям.
Стихи из тетради Юрия Живаго — это стихи о самом дорогом, о сокровенном. Герой романа в памяти своей хранит свечу, которая горела за окном дома, где жила та, которую он встретил и полюбил. В стихотворении «Зимняя ночь» свеча становится точкой притяжения для человеческой души:
Мело, мело, по всей земле Во все пределы. Свеча горела на столе, Свеча горела.
В образах снежной мглы, метели, которая заметает мир, явно угадывается перекличка с поэмой Блока «Двенадцать». Но у Юрия Живаго есть то, что освещает путь человека, идущего в снежной мгле. Свеча становится единственным и вечным источником света в тот час, когда метет по всей земле. В этой свече воедино собрано все: она символ любви, символ цели, к которой стремится человек, символ самой жизни.
Образ свечи имеет в христианской символике особое значение. Христос, обращаясь к своим ученикам, говорит о том, что свеча символизирует веру. Она светит так же, как вера освещает путь людям. У Пастернака свеча — это символ всего того доброго и хорошего, что есть в душах людей. Но свеча — это и внешний свет, который помогает людям видеть и находить добро, а также освещает все их поступки и дела.
Книга Юрия Живаго завершается стихотворением «Гефсиманский сад», название которого сразу же настраивает на библейское восприятие. В нем звучит важная мысль о том, что «спор нельзя решать железом». В этих словах Христа, по сути, выражается оценка Юрием Живаго тех событий, которые происходят в окружающем мире. Нельзя мечом установить историческую правду — вот вывод и героя романа, и самого Пастернака.
В этом же стихотворении ясно выражена тема добровольного пожертвования во имя искупления человеческих страданий:
Ты видишь, ход веков подобен притче И может загореться на ходу. Во имя страшного величья Я в добровольных муках в гроб сойду.
Здесь же появляется и мотив бессмертия, характерный для многих стихотворений Пастернака:
Я в гроб сойду и в третий день восстану, И, как сплавляют по реке плоты, Ко мне на суд, как баржи каравана, Столетья поплывут из темноты.
Таким образом, книга Юрия Живаго открывается темой предстоящих страданий и осознанием их неизбежности, а заканчивается темой добровольного принятия искупительной жертвы. В стихах, завершающих роман, проявился философский склад поэтического дарования Пастернака. Поэт стремится осмыслить жизнь и все больше убеждается в том, что она может быть построена на основах добра, любви и красоты. И чем труднее то время, в которое довелось тебе жить, тем нужнее эти нравственные основы.
Сочинение на тему «Библейские мотивы в романе Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго»
Поэтому интересны библейские мотивы в его творчестве. В романе «Доктор Живаго» получили воплощение как нравственные стороны евангельского учения, так и другие, связанные с главной идеей, принесенной Христом человечеству. «Смерти не будет», — так звучит один из авторских вариантов названия будущего романа. По мнению Пастернака, человек должен носить в себе идею бессмертия. Без этого он не может жить. Юрий Живаго считает, что бессмертие будет достигнуто человеком, если он станет «свободен от себя» — примет на себя боль времени, примет все страдания человечества, как свои.
Внимание!
Если вам нужна помощь с работой, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 экспертов готовы помочь вам прямо сейчас.
Подробнее Гарантии Отзывы
И значимо то, что главный герой — не только врач, но и поэт. Сборник его стихотворений является результатом, итогом жизни. Это жизнь Юрия Живаго после смерти. В этом — бессмертие человеческого духа.
Еще одна тема, которая волнует Пастернака, как и Достоевского. Это тема духовного воскрешения личности. Она явно вплетена в сложный романный ансамбль. Первые строки книги (похороны матери Юры, вьюжная ночь после погребения, переживания ребенка) — смысловой зачин этой темы. Позднее Юрию Андреевичу мнится, что он пишет поэму «Смятение» о тех днях, которые протекли между смертью Христа и его воскресением, о том пространстве и времени, когда шла борьба между воскресительной потенцией жизни и «черной земной бурей»: «И две рифмованные строчки преследовали его: «Рады коснуться /И надо проснуться».
Рады коснуться и ад, и распад, и разложение, и смерть, и, однако, вместе с ними рада коснуться и весна, и Магдалина, и жизнь. И — надо проснуться! Надо проснуться и встать. Надо воскреснуть».
А главный герой романа воскресение понимает так:
«…Вот вы опасаетесь, воскреснете ли вы, а вы уже воскресли, когда родились, и этого не заметили». Доктор Живаго считает, что человек в других людях и есть душа человека, его бессмертие: «В других вы были, в других и останетесь. И какая вам разница, что потом это будет называться памятью. Это будете вы, вошедшая в состав будущего».
Интересна в романе и идея жизни как жертвы. Именно такой жизнью живут герои романа. Для Пастернака важна тема сострадающего тождества души одного человека другому, мысль о неизбежности отдать всего себя за людей. Симушка Тунцова в романе рассуждает: «…Адам хотел стать Богом и ошибся, не стал им, а теперь Бог становится человеком, чтобы сделать Адама Богом». Героям Пастернака присуща любовь к ближним. В «Охранной грамоте» автор писал, что «будущее человека есть любовь». И о главном герое романа так говорится: «…всю жизнь он старался относиться с любовью ко всем людям, не говоря уже о близких и семье». Есть еще один герой — Микулицын, который, как и герои Достоевского, живет любовью к ближним. Это про него сказано в романе: «…он преступно добр, добр до крайности. Пошумит, покобенится и размякнет, рубашку с себя снимет, последнею коркою поделится».
В романе Пастернака можно выделить два уклада бытия: естественная жизнь людей (время) и сверхъестественная (вечность). Лишь в контексте вечности жизнь человека и всего человечества получает для писателя смысл. Все события романа, все персонажи то и дело проецируются на новозаветное предание, сопрягаются с вечным, будь то явный параллелизм жизни доктора Живаго с крестным путем, судьбы Лары с судьбой Магдалины, Комаровского — с дьяволом.
«Загадка жизни, загадка смерти» — над этой тайной бьется мысль автора «Доктора Живаго». И Пастернак разгадывает «загадку смерти» через жизнь в истории-вечности и в творчестве. Вот почему у гроба Живаго любящая его женщина ощущает «веяние свободы и беззаботности».
Закажите работу от 200 рублей
Если вам нужна помощь с работой, то рекомендуем обратиться к профессионалам. Более 70 000 экспертов готовы помочь вам прямо сейчас.
Подробнее Гарантии Отзывы
Этого писателя всегда бесконечно трогало чудо жизни.
‘Он никогда не утрачивал ощущения первичной красоты того, что нас непосредственно окружает. Этому Пастернак отдал свою жизнь, и это, собственно, его в ней держало. Но он никогда не обособлял себя от времени, просто пытался утвердить гармонию того существования, с которым он пришел в жизнь. Вот этим нам и дорог Пастернак. В этом залог его если не вечной, то, во всяком случае, длительной жизни.
Список литературы
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта https://www.coolsoch.ru/
Рождественская звезда
Стояла зима.
Дул ветер из степи.
И холодно было младенцу в вертепе
На склоне холма.
Его согревало дыханье вола.
Домашние звери
Стояли в пещере,
Над яслями теплая дымка плыла.
Доху отряхнув от постельной трухи
И зернышек проса,
Смотрели с утеса
Спросонья в полночную даль пастухи.
Вдали было поле в снегу и погост,
Ограды, надгробья,
Оглобля в сугробе,
И небо над кладбищем, полное звезд.
А рядом, неведомая перед тем,
Застенчивей плошки
В оконце сторожки
Мерцала звезда по пути в Вифлеем.
Она пламенела, как стог, в стороне
От неба и Бога,
Как отблеск поджога,
Как хутор в огне и пожар на гумне.
Она возвышалась горящей скирдой
Соломы и сена
Средь целой Вселенной,
Встревоженной этою новой звездой.
Растущее зарево рдело над ней
И значило что-то,
И три звездочета
Спешили на зов небывалых огней.
За ними везли на верблюдах дары.
И ослики в сбруе, один малорослей
Другого, шажками спускались с горы.
И странным виденьем грядущей поры
Вставало вдали все пришедшее после.
Все мысли веков, все мечты, все миры.
Все будущее галерей и музеев,
Все шалости фей, все дела чародеев,
Все елки на свете, все сны детворы.
Весь трепет затепленных свечек, все цепи,
Все великолепье цветной мишуры…
…Все злей и свирепей дул ветер из степи…
…Все яблоки, все золотые шары.
Часть пруда скрывали верхушки ольхи,
Но часть было видно отлично отсюда
Сквозь гнезда грачей и деревьев верхи.
Как шли вдоль запруды ослы и верблюды,
Могли хорошо разглядеть пастухи.
— Пойдемте со всеми, поклонимся чуду, —
Сказали они, запахнув кожухи.
От шарканья по снегу сделалось жарко.
По яркой поляне листами слюды
Вели за хибарку босые следы.
На эти следы, как на пламя огарка,
Ворчали овчарки при свете звезды.
Морозная ночь походила на сказку,
И кто-то с навьюженной снежной гряды
Все время незримо входил в их ряды.
Собаки брели, озираясь с опаской,
И жались к подпаску, и ждали беды.
По той же дороге, чрез эту же местность
Шло несколько ангелов в гуще толпы.
Незримыми делала их бестелесность,
Но шаг оставлял отпечаток стопы.
У камня толпилась орава народу.
Светало. Означились кедров стволы.
— А кто вы такие? — спросила Мария.
— Мы племя пастушье и неба послы,
Пришли вознести вам обоим хвалы.
— Всем вместе нельзя. Подождите у входа.
Средь серой, как пепел, предутренней мглы
Топтались погонщики и овцеводы,
Ругались со всадниками пешеходы,
У выдолбленной водопойной колоды
Ревели верблюды, лягались ослы.
Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
1947
Стихотворение, отданное Пастернаком главному герою своего романа. Юрий Живаго хочет «написать русское поклонение волхвов, как у голландцев, с морозом, волками и темным еловым лесом». В стихотворении евангельские волхвы, идущие принести дары младенцу Христу, проходят через русское зимнее пространство («…погост, / Ограды, надгробья, / Оглобля в сугробе / И небо над кладбищем, полное звезд»), в котором узнается картина пейзажа из окна дачи поэта в Переделкине. В картине соединяются пространство и время: рядом с волхвами «встает все пришедшее после» — «будущее галерей и музеев», «все елки на свете», «все сны детворы». Это жизнь многовековой христианской культуры, берущей начало «в пещере», возле которой так по‑будничному бранятся и ругаются погонщики, лягаются ослы, но при этом происходит величайшее чудо, отмеченное для людей появлением звезды Рождества.
«Март»
«Март» относится к пейзажной лирике Пастернака. Он выразительно описал весеннюю красу, пробуждающееся тепло и возрождение жизни. Писатель смог не только описать сельское житье, но и наполнить стих тайным смыслом. Он показал, что для деревенских людей радости заключаются в малом, в то время как москвичи отторгают дикость мартовской природы. Для горожан это слякоть и сырость, а для сельчан – долгожданное дело, начало трудов и забот, сулящих урожай.
Образ весны перекликается с образом крестьянки: у обеих дело кипит в руках. Для поэта время года ассоциируется с трудолюбивой скотницей, которая, наконец, дорвалась до уборки, и даже вилы ее «здоровьем пышут».
