Архимандрит лонгин (жар): батюшка, усыновивший… 253 малыша (+ видео)

Характер Править

Несмотря на суровую внешность, он обладает острым чувством юмора. Он спокоен и уравновешен даже перед лицом абсолютного зла. Человек, всё повидавший на своём веку. Он чувствует ответственность за сержанта Чёрч, ведь он лично принял её на службу. Двадцать лет его духовных поисков были полны необычных приключений — когда он рассказывает о себе, создаётся впечатление, что он был настоящим авантюристом. Он не просто священник, а опытный, умелый солдат. Он боится дать волю своей человеческой природе. В прошлом отец Роулингс много грешил — особенно в бытность свою военным священником. Об этом он никогда не сможет забыть.

О будущем

— Вы поддерживаете как-то связь с больницами Саратова? Знаете ли, что происходит с помощью врачам сейчас?

— Да. У нас большая волонтерская служба. Постоянно люди трудятся в больницах. И в нынешних перепрофилированных, и в обычных, в которых лежат люди с разными болезнями  — сейчас это тоже большая проблема. Помогаем врачам, помогаем руководству больниц. 

— Эпидемия закончится, когда либо испытают вакцину полностью, либо найдут какое-то лекарство. Сейчас ищут средство, которое очень сильно снижает тяжелое течение. 

— Многие говорят, что сложно создать вакцину. Это достаточно долго. Многие вирусологи высказываются скептически. На самом деле ковид-диссидентов гораздо больше среди медиков, чем среди архиереев. Иногда приходится читать, что не все так однозначно, как говорят по телевизору.

— Конечно, сначала доклинические исследования, потом клинические. Скорее это случится не раньше зимы.

— Но не хотелось бы «мерцающего» карантина, как уже кто-то в московских кругах сказал, — когда будет два месяца без карантина, потом опять три месяца на карантине, и так до тех пор, пока не появится вакцина. Это бесполезно и бессмысленно. Конечно, очень сложно людей будет удержать. 

Сегодня у нас в Саратове был индекс самоизоляции 1,2.  Все последние дни масса народа ходит по городу.  Дело в том, что любые ограничения люди могут терпеть лишь очень недолгое время…

— Мне кажется, у людей сейчас выбор между больницей, болезнью с тяжелым, возможно, течением, и между голодной смертью…

— Может быть, и не голодная смерть, но то, что очень сложно будет людям жить, это факт. 

— Как вы можете прокомментировать то, что сейчас происходит в средствах массовой информации? Как вы это все переживаете?

— У нас очень специфичная область, где медийные войны — неотъемлемая и заметная часть нашей жизни.  Я наблюдаю их на протяжении всех 17 лет моего служения здесь. Но я, честно говоря, очень не хотел бы быть участником этих сражений. 

— Все заметили, что вы без маски вышли на рынок, но мало кто обратил внимание, что архиерей сам ходит туда. Часто с вами такое происходит?. — Да, я часто хожу по городу, по рынку, по магазинам

Просто хожу по городу, потому что мне нужно много ходить как диабетику, я тоже в зоне риска. Об этом кто-то знает, кто-то нет. Я не делаю из этого какого-то шоу и не пытаюсь об этом кому-то рассказывать. 

— Да, я часто хожу по городу, по рынку, по магазинам. Просто хожу по городу, потому что мне нужно много ходить как диабетику, я тоже в зоне риска. Об этом кто-то знает, кто-то нет. Я не делаю из этого какого-то шоу и не пытаюсь об этом кому-то рассказывать. 

Я ехал со службы, это был Николин день, отслужил литургию, думаю, дай зайду. Надо сказать, что у нас масочный режим не распространяется на нахождение на улице, поэтому я как-то особо не подумал…

— И там рейд оказался…

— Да. Не хочу заниматься конспирологией, как он оказался, зачем… Оказался и оказался. Ну, поймали архиерея. Честь им и хвала. Я извинился. Мне кажется, этого достаточно, чтобы закрыть эту тему.

Александр Андрущенко: «Его с нами нет, но его дела сохранят в наших сердцах память — о добром человеке и прилежном монахе»

Когда мы писали свои семинарские сочинения вручную, у отца Лонгина уже был компьютер, и он призывал нас к прогрессу.

Он был единственным преподавателем Киевской духовной семинарии, который 10 лет назад поддержал идею создания студенческой газеты.

Он очень любил детей и отдавал всего себя делу введения основ христианской этики в общеобразовательных школах.

Он уважал прихожан и курировал работу воскресной школы для взрослых при Киевских духовных школах.

Без его участия немыслимо возрождение информационной деятельности Киево-Печерской Лавры. Десятки книг изданы при его участии. В титрах многих фильмов о Лавре вы найдете его фамилию.

Он был эрудированным, политкорректным и деликатным, поэтому представлял Украинскую Православную Церковь на многих сложных пресс-конференциях.

Его знают все архиереи, потому что благодаря ему все епархии, все населенные пункты Украины, от областного центра до села, получают «Церковную православную газету». Он превратил ее из протокольно-паркетного альманаха в «чтиво», интересное простым верующим людям.

Он искренно сочувствовал ВИЧ-инфицированным, и пока разные фонды зарабатывали на этих людях, отец Лонгин приносил им еду и по вечерам читал им Чехова.

Многие жители Украины знают его голос, потому что в течение многих лет он комментировал трансляции праздничных богослужений из Лавры, по радио и ТВ…

Теперь его с нами нет, но все это и многое другое сохранит надолго в наших сердцах память об этом добром человеке и прилежном монахе.

***

Сергей Герук: «Я видел, что этот человек не принадлежит себе…»

…Мой последний разговор с отцом Лонгином был по телефону. Я по его благословению написал материал о настоятеле Ольгинского собора протоиерее Всеволоде Рыбчинском, в честь его 75-летия.

Мы обсудили дальнейшие материалы, которые о. Лонгин планировал в ближайших номерах «Церковной православной газеты». С ним было удивительно легко работать. Когда я приходил в его кабинет, он сразу предлагал чашечку кофе, который сам заваривал. И мы обсуждали журналистские вопросы.

Я видел, что церковная журналистика является его главным послушанием. Но я также был свидетелем его разговоров по телефону. Ему звонили его духовные чада. И он, попросив прощения, вел с ними разговоры. И я понимал, что этот человек не принадлежит себе. Он полностью посвятил себя Богу, Церкви Христовой и людям. Он был достойный пастырь. Педагог, миссионер, монах, воин Христов.

Исцеление на Афоне

Шел 1980 год. Расцвет брежневской эпохи, когда на весь Советский Союз остались действующими несколько десятков храмов, в моем родном полуторамиллионном Екатеринбурге была открыта единственная на весь город Ивановская церковь на городском кладбище.

Батюшка поет

Отец Власий поехал в село Ракиты Белгородской области, к архимандриту Серафиму (Тяпочкину), с которым был в молитвенном и духовном общении. Как вспоминал сам отец Власий:

«Я приехал к нему со своими скорбями, пожаловался, поплакался на несправедливые гонения. Он меня выслушал, утешал, как мог, а потом говорит: “Я все это знаю, все, о чем ты мне рассказываешь, сам перетерпел, но ты же монах, а для монаха главное — послушание! Твоя правда откроется, ее и сейчас Господь знает, и в свое время откроет ее людям. А ты не ропщи, не противься, не бегай скорбей, терпи, как претерпел за нас Христос!” Я ему говорю: “Батюшка, вы меня утешьте как-нибудь, не знаю, придется мне еще служить или уже нет?!” И тогда он постриг меня в Великую схиму. Это было сделано тайно. После пострига отец Серафим мне сказал: “Как ты был Власием, так Власием и остаешься. Но в схиме ты Власий в честь Власия Кесарийского, а в мантии — Власия Севастийского!” И привел в пример схиигумена Савву (Остапенко), которого я тоже хорошо знал, что его главным покровителем был преподобный Савва Сторожевский, а в схиму он был пострижен в честь Саввы Освященного.

Когда я принял схиму, это меня укрепило и вдохновило. Теперь я был и Ослябя, и Пересвет, у меня теперь была духовная броня, и я мог идти на битву с кем угодно! Отец Серафим сказал мне тогда, что я буду в монастыре, буду жить среди братии. Я усомнился в его словах, поскольку был гоним и буквально не знал, что ждет меня завтра. Даже представить себе не мог, что Господь мне готовит. А потом все, о чем отец Серафим мне говорил, исполнилось».

Когда отец Власий уже служил в Калужской епархии настоятелем храма Димитрия Солунского на Рябушках, что неподалеку от тогда лежащего в руинах Пафнутьева Боровского монастыря, грабители забрались в храм и разбили ему голову монтировкой.

Он чудом выжил, скуфейка самортизировала, и монтировка остановилась в сотых миллиметрах от мозга.

Ему сделали сложную операцию, вшили в голову пластину, он долго лежал в больнице и потом всю жизнь страдал головными болями.

В 1991 году по благословению митрополита Калужского и Боровского Климента его назначили духовником возрождающегося Пафнутьево-Боровского монастыря. А в 1998 году врачи поставили отцу Власию страшный диагноз — рак в последней стадии. Ему сделали несколько сложных операций, но ничего не помогло, метастазы продолжали распространяться, врачи давали ему несколько месяцев и советовали готовиться к смерти.

Он уехал на Афон, где шесть лет пробыл в затворе в Ватопедском монастыре и на Пасху 2002 года получил чудесное исцеление. После этого вернулся в родной Пафнутьев Боровский монастырь, где продолжил нести послушание духовника и принимать народ еще 19 лет до самой своей кончины.

Игумен Тихон (Тюрюмин) пострадав во время ДТП стал спасать остальных участников аварии

В 2015 году на трассе в Хабаровском крае случилась серьёзная дорожная авария — столкнулись два автобуса. Пассажиром одного из них был игумен Тихон. Секретарь Амурской епархии и настоятель кафедрального собора во имя святого пророка Божия Илии города Комсомольска-на-Амуре, получив серьезные травмы в ДТП, до последнего помогал другим пассажирам.

По словам очевидцев аварии, отец Тихон, сам имея серьезные травмы (множественный перелом ребер, гемоторакс, проникающее ранение левого глаза, множественные ссадины и ушибы туловища и конечностей), помогал вытаскивать пострадавших из покореженных автобусов.

«Жил-был Влас…»

Как-то раз пришли к нему люди, говорят, вот мы за вас, батюшка, молимся! Он спрашивает: «А как вы меня поминаете?» Люди отвечают: «Как великого заступника и молитвенника за нас!» А отец Власий им в ответ: «Неправильно вы меня поминаете! Надо так: “Жил-был Влас, обормот и лоботряс! Только ему и хочется, что пузо набить, да полежать-поворочаться!”»

Но за этим напускным легким шуточным поведением, подкупающим своей открытостью, скрывался опытный аскет и молитвенник, который как огненный столб стоял перед Богом и неотступно молил Его о милости к вверенному ему народу.

Это ему принадлежат слова, что монашеская келья — это гроб, где монах должен умереть для мира и воскреснуть для жизни вечной.

Что «как утренняя роса на цветы, покаянная молитва сходит на сердце и тогда оно оживает для Неба».

Про свои старые четки он говорил:

«Это мой духовный меч. Они у меня одни, с Афона, когда-то они очень красивыми были, а теперь поблекли, затерлись. На них мои слезы, прошения и молитвы. Четки — это мерило моей духовной жизни. Когда настанет мой час уйти к Богу, я прошу, чтобы эти четки положили со мной в гроб».

Людям, которые чаще всего (и я в их числе) приходили к нему за помощью и батюшкиной молитвой в каких-то своих земных делах, он помогал, а потом тихо говорил:

«Ко мне очень многие приходят с вопросами, как что купить, квартиру продать, работу хорошую найти, устроиться в жизни, выгодную сделку заключить, дочку успешно выдать замуж. Большинство с такими вопросами идет. Но бывает, приходит человек и говорит: “Батюшка, все у меня есть, но одного только мне не хватает, нет у меня веры! Вера моя слаба, не знаю, как мне спастись?” С таким вопросом приходит очень мало людей. А ведь это для человека главный в жизни вопрос».

Отцу Власию часто дарили дорогие подарки, от которых потом он виртуозно избавлялся. 

Подарит ему какой-нибудь важный посетитель дорогие часы или картину, а буквально через час эти подарки батюшка вручал какой-нибудь многодетной семье или одинокой матери на учебу сына.

Помню, когда в монастырь приезжал Глава Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Иларион (Капрал) с американскими священниками и паломниками, они привезли батюшке в подарок большое дорогое рукописное Евангелие в коробке из телячьей кожи. Тот его полистал, порадовался, а в конце встречи отдал кому-то из братии, чтобы тот отнес его в монастырскую библиотеку. «Зачем оно мне, такое большое? Я его и до кельи-то не донесу!» И смеется как ребенок.

Когда в Пафнутьев Боровский монастырь приезжал духовный сын отца Власия — Представитель Русской Православной Церкви в Германии архиепископ Клинский Лонгин, мы с ним общались, и он сказал мне про отца Власия: «Моими духовниками были митрополит Никодим (Ротов), митрополит Антоний (Сурожский), в жизни мне довелось близко общаться со многими людьми высокой духовной жизни. Исходя из опыта этого общения я скажу про отца Власия — он из таких. Он может наставить, вразумить и обратить человека к Богу. Я благодарен Господу, что Он подарил мне такого духовника, как отец Власий».

Отец Власий со своим духовным сыном архиепископом Лонгином

В каждом человеке отец Власий видел неповторимый образ Божий. Он видел душу человека во всей ее неприкаянности, но никогда никого не судил. Отец Власий говорил:

«Суды человеческие и суды Божьи отстоят как небо от земли! Мы часто видим человека, как он грешит, но не видим и не имеем понятия, как он кается. Но Бог смотрит на нас не так, как люди. Он смотрит на сердце человека и каждому желает только одного — спасения! Поэтому мой вам совет — не судите, и не судимы будете!»

Иерей Евгений Мозяков спас мальчика, упавшего в пожарный колодец

«В тот день мы убирали картофель с ребятишками в воскресной школе. Я поехал забирать ребят, чтобы отвести их домой. По дороге увидел машину скорой помощи, остановился. Ко мне подбежали девочки: «Помогите! Мальчик утонул». Я выбежал навстречу сотрудникам скорой, народу было много. Оказалось, мальчишки играли около пожарного колодца, он был не закрыт, и один из ребят из любопытства полез его посмотреть… Упал в холодную воду. Ее в колодце было немного, но ребенку всего 9 лет. Когда я подбежал к колодцу, Ваня барахтался на поверхности. Взрослые скинули ему тонкий пожарный шланг, он зацепился за него и пытался удержаться. Мы все вместе начали тянуть: раз, второй… Поднимали мальчика. Но ледяная вода сковала руки ребенка, сил у него почти не было. Ваня сорвался вниз…

Времени на раздумья не оставалось, действовать нужно было моментально. Ребенок мог замерзнуть или захлебнуться. Я спрыгнул в колодец. Холодная вода на мгновение «обожгла» тело. Подтянул Ваню к себе и сам ухватился за шланг», — рассказывал сам отец Евгений.

В итоге Ваня был спасён и своевременно доставлен в больницу, а отец Евгений, сам отец троих детей, продолжил своё служение в храме Успения Пресвятой Богородицы в Пошехонье.

О Покрове Пресвятой Богородицы

Я чувствовал заступничество и милость Пресвятой Богородицы всю свою жизнь. Порог храма я переступил 60 лет тому назад, в 8 лет, это был храм Успения Пресвятой Богородицы.

С самого начала церковного служения Небесная Владычица вела меня в жизни. Первым местом моего пастырского служения стал Покровский Патриарший приход в Хельсинки, куда я был поставлен настоятелем в 1978 году митрополитом Никодимом. Покровский храм в Хельсинки был единственным храмом в Западной Европе, где совершались ежедневные богослужения. К нам отовсюду шли люди. Мы принимали сорокоусты со всего мира. Получали просьбы молиться из Франции, из Бельгии, через «железный занавес» из Советского Союза.

16 ноября 1979 года меня назначили благочинным Дюссельдорфской епархии. Архиепископ Дюссельдорфский Алексий (ван дер Менсбрюгге) был очень болен и находился в доме престарелых, а немецкие власти священника с советским паспортом в город пускать не хотели. Но поскольку паспорт у меня был финский, то со мной у них проблем не было. Мое назначение совершилось так быстро, что я вынужден был оставить своего тяжелобольного отца и выехать в Москву.

3 декабря 1979 года в Новодевичьем монастыре меня возвели в чин архимандрита, а 5 декабря я уже прибыл в Дюссельдорф. Вскоре мой отец скончался, и я вернулся в Хельсинки. Отца отпевал наш будущий Патриарх, архиепископ Выборгский Кирилл (Гундяев). После похорон я снова вернулся в Дюссельдорф. Меня назначили настоятелем ставропигиального Покровского прихода в Дюссельдорфе, где я служу до сих пор.

О Свято-Пафнутьеве Боровском монастыре

Я бывал в обители с первых лет ее восстановления в 90-х годах. Когда я приезжал к митрополиту Клименту (Капалину), он делился со мной мыслями о возрождении монастыря, я видел, как трепетно владыка к этому относится, и всячески его в этом поддерживал. У себя в Германии мы собирали гуманитарную помощь для монастыря и помогали, как могли.

Радостно было видеть, как обитель на глазах возрождалась, украшалась и расцветала! Помню, как первый раз я приехал осенью в уже отреставрированный благоустроенный монастырь. Стояла золотая пора, монастырь был весь белоснежный, со сверкающими куполами, в окружении деревьев с золотой и красной листвой. Величественное, прекрасное зрелище!

Свято-Пафнутьев монастырь небольшой, красивый и очень уютный. Здесь незримо присутствует преподобный Пафнутий и управляет всей жизнью и духовным настроем обители. Это чувствуется. Здесь легко и хорошо молиться. Я очень его полюбил и чувствую себя здесь как дома.

Денис Ахалашвили, ответственный редактор издательства Свято-Пафнутьева Боровского монастыря

Фото автора

О кризисе и проблемах приходов

— Как вы решали проблему взносов в епархию? Это, конечно, страшная беда сейчас.

— Я так сказал священникам на нашем собрании: «Отцы, кто может, сколько может, вносите в епархию. К тем, кто не может — никаких претензий не предъявляю». Сущие копейки поступают, потому что помимо эпидемии, ведь еще и кризис. Многие остались без работы, поэтому денег нет практически ни у кого. 

Стараемся как-то выживать, вот хожу с протянутой рукой. Спрашиваете, чем занимается архиерей? В том числе, ходит с протянутой рукой и говорит «подайте». На гимназию, вот, удалось найти, буквально сегодня деньги перечислили, чтобы прожить два последних учебных месяца. Слава Богу, одна проблема решена. 

— Каким приходам сейчас тяжелее всего?

— Все в какой-то мере пострадали. Мы помогаем священникам, помогаем церковным работникам как можем. Огромное спасибо Константину Малофееву — каждый священник, кто обратился к нему, получает по 15 тысяч рублей единовременной помощи. Еще местные помогают нам, не скажу, что много, сейчас суровая ситуация у всех. Но кое-как выживаем. Многие люди остались работать в храмах и в епархии, не получая зарплату, или получая лишь небольшую часть от нее. Я сказал, что когда это кончится, когда вернется обычная жизнь, опять начнем платить. Знаете, никто не ушел, ни один человек, никто не сказал: «Ах, так? Значит, тогда я пошел». Все остались.

Божественная Литургия в Благовещенском храме города Вольска 7 апреля 2020 года

— Вы видите выход из этого всего кризисного карантинного периода или пока не очень?

— Пока не очень. Я думаю, что от моего видения мало что зависит, потому что это государственное мероприятие, оно будет прекращено в той форме и в те сроки, какие государство сочтет возможным. Будем подчиняться этому.

Об ответственности епископа

— Вы говорили о многих событиях — крестный ход, реставрация семинарии, ее открытие. Как в этом участвует епископ? В массовом сознании епископ — это человек, который приходит, все благословляет, а вся основная работа выполняется без него. Например, крестный ход — что он для вас означает, чем вы занимаетесь?

— Во-первых, епископ, как вы знаете, переводится как «надзиратель». Если совсем уж просто сказать, то роль епископа во всех этих процессах, которые вы перечислили, в этом и заключается — он их организовывает  и надзирает над ними. Всегда есть необходимость в том, чтобы что-то организовать, продумать, посоветовать, руководить исполнителями, потому что само по себе никакое дело не совершается.

Что такое тот же крестный ход? Это достаточно большое количество людей в трех епархиях, которые должны четко взаимодействовать на протяжении месяца. Нужно продумать вместе с ними все этапы. Или, например, строится храм. Надо обязательно следить, как движется это строительство, правильно ли оно ведется. Думать, кто будет там служить,  каким будет внутреннее убранство и территория, какие еще помещения необходимо устроить для будущего развития приходской жизни? 

Вообще, зона ответственности архиерея — это и внешнее, и внутреннее устроение церковной жизни в епархии. Просто коротко перечислю, что входит в это понятие, и чем приходится заниматься каждый рабочий день. Это реставрация и консервация исторических храмовых зданий. Это посещение приходов, и особенно приходов сельских (не секрет, что село вымирает, многие из храмов находятся в малонаселенных местах, поэтому наша епархия выплачивает зарплату сельскому духовенству). Особого внимания требует семинария, учебный и воспитательный процесс. Архиерей в основном несет ответственность за взаимоотношения епархии с государственными, общественными и прочими организациями, за законность всех ее действий. Митрополит, к тому же, призван поддерживать общение с другими архиереями епархий, находящихся в пределах одного региона, и, как говорится в положении о митрополии, преподавать им братские советы. Ну, и многое, многое другое…

Храм в честь Живоначальной Троицы г. Петровска

Кроме того, я довольно часто служу, несколько раз в неделю. Я люблю богослужение. Мои подписчики в соцсетях не раз писали мне, что до этого и не догадывались, как часто служит архиерей, и что это является его главным делом.

— Еще все взаимодействие с властями и поиск денег на епископе, верно?

— Конечно, в том числе.

— Когда епископ из одного региона переходит в другой, церковная жизнь этой местности влияет на какие-то устои епископа, или наоборот, он приезжает со своими традициями?

— Сложно сказать. Конечно, нельзя приехать с таким настроем: все не так, все неправильно, а я лучше знаю, и все сделаю так, как надо. Я думаю, что в нормальных условиях должно происходит взаимовлияние и взаимопроникновение того, к чему привык архиерей, что он привез с собой, — и того, что он увидел на том месте, куда приехал.

— Какие скорбные дни вы помните, можете про них рассказать?

— Святитель Филарет Московский сказал когда-то, что архиерейство — это постоянное сораспятие Христу, и чем дольше я живу на свете, тем  глубже проникаюсь этими словами. Это действительно нахождение на кресте, это действительно сораспятие. Никакие внешние привилегии архиерейского сана, какими они видятся для постороннего человека, даже для церковного, этого не отменяют.

— Можете объяснить, что это значит?

— Потому что тебе приходится отвечать за очень многое — за всё, что происходит в епархии, что получается и не получается, за все провалы и неудачи, ведь люди везде остаются людьми. Потом вообще любое начальствование — оно тяжело еще тем, что приходится отвечать, в том числе, и за людей, которые сами не хотят ни за что нести ответственность. Это очень сложно. Это сложно везде. Я думаю, вы как редактор это понимаете. 

— Ну, да.

— Только представьте, что это  в гораздо  большей степени. 

— Но к редактору никто не приходит с вопросом: как мне жить и что мне дальше делать…

— Да, это отличие священнослужителя, безусловно. Прибавьте еще эту особенность. 

Протоиерей Александр Авдюгин: «У нас, — рассуждал, батюшка, — нельзя «исписаться», так как каждый церковный день рождает не новости, а события»

За три или четыре дня до трагического события в николаевских степях отец Лонгин напомнил мне по телефону, что было бы неплохо выполнить данное ему обещание. Я же, находясь в лечебно-отдыхающем состоянии, то бишь в отпуске, как всегда, посетовал на какие-то новые обстоятельства, мешающие закончить статью, и в очередной раз заверил, что «на днях» материал обязательно вышлю.

Вышлю, батюшка, точно вышлю. И сейчас обещаю. Только вот теперь те строки напишу, которые не предполагал, не думал, не рассчитывал писать…

Мы предполагаем – Господь располагает. Словосочетание известное, повсеместно произносимое, часто повторяемое, но очень трудно понимаемое, когда это Божье «расположение» касается лично тебя.

Человеческим умом осознать произошедшее можно, а для того, чтобы понять кричащее «почему?», ума не хватит. Тут иное необходимо. То, что мы лишь в веке будущем осознаем.

Что получается?

Трехэтажные здания, светлые окна, мраморные лестницы, причем оборудованные подъемы для тех ребят, кому трудно самостоятельно передвигаться. Это и есть детский дом семейного типа. Каждый дом — разного цвета. Розовый, желтый, синий…

Внутри паркет устелен коврами. Не ковролином, а настоящими мягкими коврами.

Стены увешаны картинами: природа, религиозные сюжеты. Везде — аквариумы с рыбками. Птички поют. Много зелени. А вокруг зданий — невероятное количество цветов.

Дети живут по четыре-шесть человек в комнате. За каждой комнатой закреплена сестра. Всего в приюте детьми занимаются 104 человека, из которых 65 — монахини, остальные — оплачиваемые сотрудники: медсестры, повара, воспитатели. Сам приют похож на пряничный городок. Фасады зданий, окна, подъезды — все украшено цветами. На газонах — фигурки сказочных персонажей. На заднем дворе — игровая площадка и стадион. Однажды младшие дети попросили у папы — отца Лонгина — ролики. Батюшка детям ролики купил. Всем. Больше 200 пар. Но оказалось, что кататься на роликах в деревне негде. Тогда на помощь приехали монахи из Банчен и проложили асфальт на заднем дворе приюта. Теперь там можно кататься и на велосипеде, и на роликах, и с детской коляской гулять.

— Разве монашеское это дело — детей развлекать?

— Монашеский путь и семейный — очень разные, — соглашается отец Лонгин. — И у нас приют стоит отдельно от монастыря. Но я смотрю на своих монахов и вижу в их душе много добра. Они знают, когда у детей дни рождения, покупают им подарки, даже просятся в гости пойти поздравить. И я не думаю, что это плохо. Небеса радуются, если кто-то принес радость сиротке. Монах не отойдет от своей монашеской жизни, но он тоже должен давать другим добро. Это не грех. Вы знаете, когда дети жили в монастыре, бывало такое, что люди приходят на службу, спрашивают, где отец Лонгин? А я с детьми играю в футбол. Представляете, какой это, наверное, для людей соблазн! Настоятель — и в футбол вместо службы. А что делать? «Папа, давай играть в футбол!» — как тут откажешь? Я думаю, Господь простит мне этот грех, если это — грех. Без милосердия никто не спасется. Никто.

Что будет?

Старшую воспитанницу, «доню», года четыре назад первой выдал замуж за хорошего парня, кстати, из соседнего села. Столы накрыли, гостей позвали — наверное, с тысячу приехало. Или больше. Весь район гулял.

Через год — опять свадьба: другую дочку выдавал. Потом еще…

А сколько еще свадеб предстоит, где «тато Михайло» будет сидеть на почетном месте, как и положено отцу, и гордиться «своїми дітьми»!

— Ось тоді буду спокійний, як вони усі сімейними стануть. І на свята до мене з’їдуться!.. Оце щастя! — мечтательно говорит священник.

Конечно, скептик скажет, что врачи могли ошибиться с диагнозом маленькой Ларисы. Как в еще пяти случаях. Конечно, дети, излечившиеся от ДЦП, плавая в настоящем бассейне на территории семейного дома, ничего не доказывают. И уж, само собой разумеется, что вера в Господа и молитвы отца Лонгина, монахов и монахинь его монастыря, которых дети называют «мамами», помощь всех, кто почти 20 лет им помогает, тут ни при чем. Не буду спорить. Тогда и вы не спорьте, что отец Лонгин, берущий без разбору на кормление и воспитание детей с «букетами» болезней — от ДЦП до СПИДа с врожденным гепатитом — и даже если не спасающий их от смерти, то продлевающий им жизнь в заботе и любви, — святой человек. Договорились?

К 46 годам отец Лонгин перенес три инфаркта и две операции на сердце. Кто-то держит его на нашей грешной земле… Вы, случайно, не знаете — кто?

Виктор Бузиян