«вещь в себе» и «вещь для нас». иммануил кант

1.1. Философские воззрения И.Канта на «вещь в себе».

Вещь в себе есть внутренняя, недоступная для человеческого познания сущность вещи, человек способен познавать лишь явления, ибо он ограничен свойственными ему как априорными формами познания, так и определенными органами чувств. Это центральное понятие философии Канта. По Канту, подлинным бытием обладают лишь вещи в себе, они являются простыми, неделимыми единствами. От мира вещей в себе Кант жестко отделяет мир явлений, в котором все непрерывно и все происходит в соответствии с законами, устанавливаемыми математической физикой.

«Вещи в себе» для Канта – мир, взятый «изнутри», тогда как явления – это мир, воспринятый «извне». Вещь в себе – это и есть, собственно, монада (у Лейбница); только Кант не считает возможным познание сущности монады, поскольку, с его точки зрения, рассудочная конструкция, не опирающаяся на опыт, не есть познание.

При обычном различении явления от вещи самой по себе, различении, которое Кант называет эмпирическим, под вещью самой по себе подразумевали сущность, не данную нам в непосредственном чувственном восприятии, или причину того, что для непосредственного восприятия предстает как проявление, или следствие. И в самом деле, мы говорим, что причина, или сущность, звука состоит в колебании воздуха; что причину радуги составляют невидимые нами непосредственно капли дождя, освещенные солнцем под определенным углом, и т.д.

Понятая таким образом вещь в себе отличается от явления не принципиально: можно создать такой эксперимент, при котором становится видимой (иногда в буквальном смысле, но по большей части по аналогии) также и причина данного явления. Что же касается трансцендентального различения явления и вещи в себе, то тут вещь в себе отделена от явления непроходимой гранью. Если бы Кант, допускал возможность умозрительного познания, то он сказал бы, что вещь в себе доступна только чистому мышлению, без всякого обращения к созерцанию; вещь в себе – это нечто неделимое, а неделимое нельзя ни видеть, ни как-нибудь иначе чувственно воспринять, ибо оно доступно только мысли.

Не признавая никаких прав за чистым умозрением, Кант не согласен даже с тем определением вещи в себе, которое дал Лейбниц, назвав ее монадой (т.е. «единым»). По Канту, о вещи в себе мы ничего не знаем; сами категории единства и множества могут быть по праву применимы только к предметам, данным в созерцании, а потому вещи в себе мы не вправе приписать даже атрибут неделимости.

Поскольку Кант отверг реалистическое истолкование мира явлений, которое было одним из вариантов объяснения связи дискретных монад с непрерывностью пространственных явлений у Лейбница, то у него осталась только одна возможность: истолковать явления идеалистически (феноменалистски) как результат воздействия вещей самих по себе на человеческую чувственность, то есть как «феноменологическое пятно», предстающее нашему взору вместо «дискретных метафизических точек», существующих сами по себе. В «Критике чистого разума» Кант говорит не о «вещи в себе», а о «вещах в себе», хотя сам понимает, что таким образом дает повод к натурализации, к эмпирическому истолкованию «непознаваемого икса».

Между «вещами в себе» и явлениями сохраняется отношение причины и следствия: в том и только в том смысле, в каком без причины не может быть следствия — без вещей в себе не может быть и явлений. Вот недвусмысленное разъяснение Канта по этому вопросу: «…Считая, как и следует, предметы чувств за простые явления, мы однако вместе с тем признаем, что в основе их лежит вещь сама по себе, хотя мы познаем не ее самое, а только ее явление, т.е. способ, каким это неизвестное нечто действует на наши чувства. Таким образом, рассудок, принимая явления, тем самым признает и существование вещей самих по себе; так что мы можем сказать, что представление таких сущностей, лежащих в основе явлений, т.е. чистых мысленных сущностей, не только допустимо, но и неизбежно».

Но Кант при этом прекрасно отдает себе отчет в том, что в строгом смысле слова категории причины и следствия суть продукты рассудка и потому могут быть применены только к предметам опыта и, следовательно, к вещам в себе мы не имеем права их применять.

В разделе «Критики чистого разума», носящем название «Об основании различения всех предметов вообще на phaenomena и noumena», Кант как раз и пытается ответить на естественно возникающий вопрос: что же такое вещь в себе и какое основание мы имеем вообще говорить о ней, коль скоро оказывается неясным, как она связана с миром явлений – ведь считать ее «причиной ощущений» мы тоже не имеем права.

вещь в себе

Систематизация и связи

Онтология

Ссылка на философа, ученого, которому посвящена запись: 

Иммануил Кант

да, но только в случае если Тело имеет признак вещи, например вы религиозны, а значит «в себе» вы и религиозная вещь, которой можно управлять через религиозные догмы, а иначе Тело не вещь, а ничто. Догмы создаёт мыслитель под воздействием объекта сопротивления для управления религиозным Тела. Религиозное Тела и функционирует как вещь для индивида и толпы, которые взаимообразно используются. Религиозное Тела формируется бесполым в паре с шизоидным Тела, и оно асоциальное, что начало вещи. Вещь в себе невозможна, если это не касается единого Тела мыслителя; например в половой любви объект полового — вещь сексуальных практик, не более того, а в бесполого Тела — предмет. Если объект полового рассматривать как вещь в себе, то невозможно будет использовать его как вещь. Романтизм существует в голове только, а не в сексуальных практиках имеется, где используется вещь. Википедия: Вещь — … отдельный объект … мира, обладающий относительной независимостью, объективностью и устойчивостью существования.] — объект полового ивписывается в такие определения. Милонов например, как многие депутаты и граждане, пребывая в содоме в борьбе с геями, то есть в состоянии гомофобии, судят и о половом объекте как предмете, а не как применяемой вещи. Пребывая в содоме нарушал устойчивое состояние вещи и Чикатило, используя женщину и как предмет. Бесполое Тела женского биопола в практиках соития прибегает случаем и к предметному удовлетворению, при отсутствии входящей  стихии Тела естественного происхождения, и тогда роль пола отсутствует. Романтизм у женщины после 20 лет редок, и присутствие его извещает только о слабости полового Тела.

Дмитрий, Вы как думаете, вещь — она в себе?

Вещь в философииВещь — одна из основных онтологических категорий, отдельный объект материального мира, обладающий относительной независимостью, объективностью и устойчивостью существования. В общем понимании вещь характеризует количественную характеристику материи. Определённость вещи задаётся её структурными, функциональными, качественными и количественными характеристиками. Наиболее общим выражением собственных характеристик вещи являются её свойства, а место и роль данной

Из диалогов:- Вот даже вещи — в себе, а у людей как-то не всегда срастается!- всё срастается, если женщина умеет выбирать, а она часто не умеет, потому что делает это до соития, нарушая природную сообразность полов.

Дмитрий Косой, 28 Февраль, 2016 — 23:28

1.4. «Вещь-в-себе» и «вещь-для-нас».

Кант оставил весьма заметный след в истории философской мысли и поэтому небезынтересно будет проследить его подход к проблеме сущности мира. В основе философии Канта, как известно, лежат два исходных понятия – вещи-в-себе, или сущности, и вещи-для-нас, или явления. Вещь-в-себе, согласно Канту, – это объективный мир, замкнутый в себе, недоступный и непознаваемый для нас. О вещи-в-себе мы ничего сказать не можем, кроме того, что она существует вне нас.

Вещь-в-себе Гегель называл абстракцией, оторванной от всякого содержания тенью. Это «… нечто чуждое и внешнее мышлению, хотя нетрудно усмотреть, что такого рода абстракция, как вещь-в-себе, сама есть лишь продукт мышления и при том только абстрагирующего мышления». Понятие вещи-в-себе оказывается, таким образом, бессмыслицей, совершенно бессодержательным понятием, в котором мир сводится только к существованию, что фактически превращает его в ничто.

Вещь-для-нас Кант рассматривает как результат воздействия вещи-в-себе на нашу «чувственность, то есть нам дан не объективный мир как таковой, а лишь способ изменения нашей чувственности. Иначе говоря, вещь-для-нас – только кажимость, явление, которое не может возникнуть без воздействия вещи-в-себе, но при том не имеет ничего общего с последней по содержанию. Положение, будто бы свойства вещи не могут «перейти в мое представление», Кант оставляет бездоказательным, ибо даже бессмысленно утверждать, что, например, «ощущение красного имеет подобие со свойством киновари, возбуждающей во мне это ощущение». Это заявление о бессмысленности мнения о подобии ощущений объекту – первое основополагающее утверждение Канта, которое у него не нуждается в доказательствах.

В основе кантовского понятия вещи-в-себе лежит абстракция абсолютно твердого тела Ньютона. Вещь-в-себе и чувственность, таким образом, представляются как два «абсолютно твердых тела», которые не смешиваются и не взаимодействуют друг с другом. Можно выделить два глубинных уровня оснований кантовской философии, которые сводятся к следующему. Во-первых, Кант основывается на предвзятом, ниоткуда не следующем постулате, согласно которому изменение чувственности под воздействием вещи-в-себе не несет в себе никакого иного содержания, кроме самой чувственности, ее собственного способа изменения, то есть Кант исходит из убеждения в полной «непроницаемости» чувственности для внешнего воздействия. Но в таком случае познание вообще было бы в принципе невозможно. Практика, однако, убеждает нас в обратном.

Во-вторых, Кант, исходя из убеждения в принципиальной неполноте человеческого опыта, лишает интеллект достоинства достоверности, строгой всеобщности и необходимости. Здесь в неявной форме Кант ставит серьезную проблему человеческого познания – проблему конечности человеческого опыта и бесконечности мира, на познание сущности которого он (человек) претендует. Это коренная проблема всей философии.