В немилости у взрослых

«Мидасовы уши»

Альтернативой битья были позорящие, осрамительные наказания — например, отсылающие к известной античной легенде «Мидасовы уши». О древности этой экзекуции свидетельствует крылатое латинское именование глупца: Аsinus asinorum in saecula saeculorum («Осел из ослов во веки веков»). Более известные ее названия — «колпак тупицы» и «ослиная шапка (фр. le bonnet d’âne, англ. donkey cap).

Провинившегося ученика ставили в центр класса в бумажном колпаке с ослиными ушами и надписью dunce, Dussel, âne (англ., нем., фр. — дурак, тупица, остолоп, болван). Впрочем, унизительное награждение ослиным колпаком в реальности было гораздо реже, чем представлено в литературе и живописи.

Джон Бэрр. Неисправимый, 1897. (wahooart.com)

Писатели и художники нередко утрировали подобные эпизоды, изживая таким способом свой негативный детский опыт. Такова, например, сатирическая картина Роберта Уильяма Басса, изображающая наказанного за сатирический рисунок будущего знаменитого художника Уильяма Хогарта.

В российских институтах благородных девиц практиковалось наказание под названием «столпник», которое символизировало публичное раздевание. За ослушание ставили в столовой без форменного передника. Похожая экзекуция описана в повести Лидии Чарской «За что?»: «Обыкновенно перед первою парою ставили какую-нибудь провинившуюся ученицу, — «на позор», как говорили в институте, — и называли ее «факельщиком». Наказанная таким образом шла всегда, закрыв лицо руками, вся в слезах».

В «Екатерининском листке» 1902 года упомянуто изощренное наказание троих уличенных в воровстве учеников по сюжету сказки «Мужик и Лиса». Провинившихся провели между выстроенными в два ряда одноклассниками, которые плевали им в глаза со словами «воры, воры!».

Стоит ли после этого удивляться жестокости детских игр, копирующих действия взрослых? Среди устойчивых живописных сюжетов — битье и наказание углом кукол. Встречаются даже имитации детьми судебных процессов с унизительными атрибутами и позорящими ритуалами.

Винченцо Иролли. Наказанная. 1930. (pinacotecabari.it)

Жан-Луи Гамон. Дисциплина. Сер. XIX в. (mutualart.com)

«Без муки нет науки»

Обучение издревле столь же прочно ассоциировались с телесными наказаниями. Розги заботливо развешивались по стенам и расставлялись по углам классных комнат. В школьном лексиконе бытовало латинское выражение manum ferŭlae subducĕre — букв. «подставлять руку под розгу», перен. «идти в школу». Согласно английской пословице, надлежит целовать палку, которой учат (to kiss the rod that governs). Согласно русской, «пожалеть розгу — испортить ребенка».

Для школьных телесных наказаний использовались специальные приспособления. Особой изобретательностью отличались, опять же, англичане. Одна из ритуальных позиций школьной порки называлась horsing — от слова «лошадь» (horse). Тело наказуемого привязывали к колодке или удерживали двое помощников, часто из числа самих учеников — и секли розгами по спине и ягодицам.

Нерадивых учеников шлепали паддлом (англ. рaddle — весло, лопатка) — вытянутой пластиной с рукоятью. Лупили колотушкой с грушевидным расширением на конце и круглой ямкой — чтобы вскакивали волдыри. В викторианских школах непосед обуздывали с помощью приспособления в виде двух соединенных веревочкой деревянных планок с отверстиями для пальцев. Планки с зафиксированными руками связывали узлом за спиной ребенка.

В образовательных учреждениях Шотландии по детским ладоням прохаживался тоуси, или тоуз (tawse) — кожаный ремешок с раздвоенным концом и деревянной рукояткой. В ряде немецких гимназий педагог исполнял свои прямые обязанности, а телесными наказаниями ведал специальный «синий человек», der blau Mann. В ход шли также линейки и указки, острые спицы и перья. Школяров и юных подмастерьев ставили коленями на горох, соль, битый кирпич. Устраивали «выволочку», таская за волосы и выкручивая уши.

На спины провинившимся в классе цепляли тетрадки с ошибками и выставляли в коридор или водили по всей школе, принуждая выслушивать издевки и терпеть нападки однокашников. На шею вешали грифельные доски и оставляли «стоять столбом» до конца урока. Принуждали «бить поклоны» в полуобнаженном виде на школьном дворе. За прогулы и опоздания привязывали к ногам кирпичи и прочие «потешные» предметы.

Не хвали – лучше выпори?

Похвала для ребенка считалась опасной. В языческой Руси ей придавали большое значение. Люди верили, что злые духи или колдуны услышат, какой ребенок хороший и сглазят его. Или того хуже – украдут. Вот и говорили: хвала в очи – хуже порчи.

С крещением Руси положение не изменилось, просто теперь стали ссылаться на Ветхий Завет. В нем было точно указано, что юношей следует пороть розгами: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот наказывает…». В «Изборнике» 1076 года было указано, что дитё следует «укрощать» с младенчества и ломать ему волю, чтобы рос в послушании. А «Домострой» времен Ивана Грозного это поддерживал и призывал «не жалеть младенцев, бия».

Большой сюрприз для маленьких

Угроза побоями часто превращалась в жестокую потеху для взрослых. Один из вопиющих фактов хранит биография министра иностранных дел Великобритании Джорджа Керзона (1859−1925). В детстве он подвергался изощренным унижениям няни, мисс Параман. Был случай, когда она велела мальчику сначала самому написать дворецкому, чтобы тот приготовил розги, а затем приказала дворецкому еще и прочитать эту записку слугам.

Особая забава — дарить розги детворе на праздники — стала популярным сюжетом живописи и литературы. В повести Николая Лескова «Смех и горе» есть такой эпизод. Вечером дядя интригует юного племянника обещанием: «Мой милый друг, тебя завтра ждет большой сюрприз». Наутро бедный парнишка видит висящего на голубой ленте вербного купидона с пучком розог, кокетливо перевязанного такой же голубенькой ленточкой. К ленте прикреплена рифмованная записочка от веселого и находчивого дядюшки: «Кто ждет себе ни за что ни про что радостей, тот дождется за то всяких гадостей».

Кнут без пряника

Педагогика СССР решительно восстала против телесных наказаний, однако негласно на детвору по-прежнему сыпались затрещины, оплеухи и тумаки. Наказание-устрашение сменилось наказанием-принуждением. 20 раз отжаться, выучить 10 стихотворений, 3 раза перемыть полы — и прочие ненавистные или трудно выполнимые задания.

В детских садах озорников выставляли без трусов в дверях спальни во время тихого часа. Не желавшим спать завязывали полотенцем глаза. Инструментом семейного воспитания оставался отцовский ремень: «влепить 25 пряжек» считалось обычным делом.

По образцу партийных собраний в школах устраивали «проработки» нарушителей дисциплины на пионерских и комсомольских сборах. Портреты провинившихся размещали на «Доске позора», а их проступки клеймились в стенгазетах. Репродукция монументального — 168 на 259 см — полотна Сергея Григорьева «Обсуждение двойки» украшала стены множества советских школ.

Современные родители чаще практикуют наказания-лишения — вожделенных покупок, карманных денег, любимых игр, обещанного отдыха. Психологический прессинг и постоянная боязнь по-прежнему калечат душу, ломают характер, уродуют личность детей.

Тайм-аут за непослушание

В позапрошлом столетии нравы несколько смягчились — побои уступили место дисциплинарным мерам, которые сводились к изоляции. Сегодня их обобщенно называют «тайм-аут». Воспитательную моду здесь задавала Викторианская Англия. Озорников и лентяев запирали в темных чуланах, сажали на «стулья непослушания» (англ. Naughty Chair), ставили «носом в угол». Отсюда образное выражение corner time — букв. «угловое время».

Джордж Бернард О’Нил. Непослушный мальчик.1867. (gallerix.ru)

Чарльз Бертон Барбер. Наказание. 1886. (artchive.ru)

В 1980-х в детских домах Стаффордшира практиковался запрещенный впоследствии пиндаун (Pindown) — дисциплинарный метод длительной изоляции. Длившаяся иногда несколько недель, она доводила некоторых детей до суицида.

«Бьют — ума дают»

Еще античный комедиограф Менандр утверждал: «Кого не будут бить, тот останется невоспитанным». Гораций величал своего учителя Orbilius plagosus — бьющий Орбилий. Марциал в одной из эпиграмм назвал порку «горем для мальчиков всех, для наставников — сущей радостью».

Воспитание битьем начиналось с самых малых лет. Документально зафиксированы случаи телесных наказаний даже трех-четырехмесячных младенцев. В ход шли вожжи, крапива, мокрые веревки, специальные плети из цепей — т. н. «дисциплины». И, конечно, розги. «Черемховые» для малых деток, березовые для отроков, они были не только инструментом наказания, но и особым словом-пугалом. В русских диалектах кнут, хлыст, хворостина неспроста назывались пуга, пужник. Отсюда же старинная поговорка: «Умный слова боится, глупый — пуги».

Франсуа-Клавдий Компт-Каликс. Порка. (gallerix.ru)

Алексей Венецианов. Мальчик с розгой. 1830-е. (wikipedia.org)

Михаил Ватутин. Воспитатель. 1892. (wikimedia.org)

Павел Ковалевский. Порка, 1880. (wikimedia.org)

Пороли школьников, кадетов и даже священников

Следует сказать, что в России вплоть до XIX века в школах, в гимназиях и в семинариях учеников пороли. О крайне жестоких наказаниях в «очерках бурсы» красочно писал бывший семинарист Николай Герасимович Помяловский, которого самого «выдрали» не менее четырехсот раз! Он вспоминал, что наказание и жестокие нравы вытравили из него веру в Бога и всякое желание быть священником.

Пороли даже будущих офицеров – воспитанников кадетских корпусов. Александр Сергеевич Пушкин указывал, что это воспитывает из кадетов «палачей, а не начальников».

По данным профессора Николая Ивановича Пирогова в Киеве с 1857 по 1859 год были наказаны розгами до трети всех учеников, а в гимназии Житомира выпороли половину учеников.

Да что там говорить о детях, когда в России вплоть до конца XVIII века побить батогами могли высоких чиновников и духовенство. Лишь в 1785 году вышла жалованная грамота, в которой благородные люди освобождались от наказаний, а через 11 лет перестали пороть купцов и священников.

Антрополог Игорь Семенович Кон в статье «Телесные наказания детей в России» писал, что только в 1863 году были отменены экзекуции взрослых – запретили наказывать шпицрутенами, кошками, плетями, клеймением. От экзекуции были освобождены женщины, священники, учителя, крестьяне, занимающиеся самоуправлением.

Но розги сохранили – ими пороли крестьян, каторжников, солдат и матросов в арестантских ротах.

Детей пороть стали реже, а в 1864 году пороть запретили вообще. Однако, вплоть до 20-х годов XX столетия в деревнях и селах школьников продолжали пороть розгами самым унизительным способом – по «мягкому месту».

Сохранялись домашние наказания. Врач и этнограф Дмитрий Николаевич Жбанков в 1908 году в Москве опросил 324 студентки. Оказалось, что 75 из них были родителями высечены розгами, а 85 наказаны другими способами, в том числе их стегали вожжами.

Только в советской школе физических наказаний не было совсем. Однако, до сих пор 80% российских родителей шлепают и даже бьют ремнем своих чад по старой дедовской традиции – «по мягкому месту».