Преподобный иоанн лествичник: житие, проповеди, книги, молитвы (+видео)

Иконография

Иоанна Лествичника изображали двумя способами:

• портретной иконой;
• на иллюстрациях по сюжету «Лествицы».

На портретах видны индивидуальные черты лица старца:

• аскетическая угловатость;
• морщины на лбу;
• длинная широкая борода;
• залысины.

Одеяние святого отца:

• хитон;
• мантия;
• схима с куколем;
• аналав.

Его изображают с книгой, свитком или крестом в руках.

Иконы Иоанна Лествичника писали с 10 века. Портреты старца встречаются на фресках и страницах рукописей. На стенах греческих монастырей сохранились мозаики, на которых святой отец соседствует с преподобным Макарием Египетским. Образ Иоанна Лествичника включен в соборные иконы «Святых отцов Синая», «Святые Иоанн Лествичник, Георгий и Власий Севастийский». Изображения благочестивого монаха находятся в церквях Сербии, на Афоне, в Македонии.

В рукописях «Лествицы» автора изображали у подножия или наверху лестницы. Перед текстом помещали иллюстрацию со старцем, пишущим за столом книгу. Иногда его изображали проповедующим перед толпой братьев-монахов. В Синайском монастыре хранилась рукопись с иллюстрацией, изображающей Иоанна Лествичника и Иисуса Христа. На миниатюре преподобный вручает свою книгу Спасителю. Икона святого на вершине лестницы написана в Византии в 12 веке. На иконографическом изображении рядом с преподобным находится Христос в облачном сегменте и дарует ему благословение.

Предварительные сведения

Преподобный Иоанн Лествичник почитается Святой Церковью в числе выдающихся соустроителей монашества.

Предположительный период его жизни определяется пределами VI — VII веков. Несмотря на широкое почитание этого подвижника среди верующих, а особенно — среди монашествующих, биографические подробности его жизни до нас не дошли.

Широкому кругу христиан он известен, прежде всего, как составитель авторитетного и весьма популярного памятника аскетической литературы: «Лествица…». Не будет преувеличением сказать, что это произведение являлась настольной книгой для многих прославленных подвижников.

Согласно отдельным историческим источникам, Иоанн Лествичник был сыном святого Ксенофонта. Предположительное место его рождения определяют как Константинополь.

Исходя из дошедших до нашего времени свидетельств, на основании которых известно, что прежде вступления на монашеский путь Иоанн был обучен внешней мудрости, и, следовательно, успел получить надлежащее светское образование, уместно предположить, что он родился и воспитывался в материально обеспеченной семье.

Ещё в юном возрасте Иоанн предпочёл радостям мира суровую, аскетичную жизнь. Будучи шестнадцатилетним юношей, он постригся в монашество на Синайской горе.

Это библейское место привлекало подвижников уже с III века. Считается, что во времена жизни Лествичника на той территории спасалось, по крайней мере, несколько десятков отшельников.

Отрешившись от горделивых амбиций, тщеславия и самоугодия, Иоанн вверил свое духовное воспитание одному из самых искусных и опытных Синайских учителей, духоносному авве Мартирию.

Несмотря на завидное образование, постигая азы монашеской мудрости Иоанн не превозносился ученостью, был скромен и прост в общении с ближними, во всём послушен духовнику.

Следуя советам наставника, аввы Мартирия, и исполняя его указания, он делал это настолько старательно и самоотверженно, словно слушался не человека, но Самого, повелевавшего через него, Небесного Царя.

Задолго до того, как Иоанн удостоился руководства над иноками, Бог открыл его будущую славу через Своих святых. Так, однажды Анастасий Великий, известный своей добродетельностью, назвал Иоанна Синайским игуменом (хотя на тот момент времени до игуменства ему было ещё далеко). В другой раз, Иоанн Савваит, подвижник из пустыни Гуда, омыл Иоанну Лествичнику ноги, как если бы он уже был игуменом.

«У этой лестницы нет последней ступени»

– Сегодня среди верующих существует два условных лагеря. К первому принадлежат этакие интеллектуалы, которым интересны только богословско-философские темы, а аскетика (в том числе и «Лествица») для них нечто второстепенное. Во втором лагере позиция прямо противоположная: аскетическая литература воспринимается как прямое руководство к действию, а малейшее отступление от святоотеческих предписаний – как вопиющее преступление. Как найти «золотую середину» между этими двумя крайностями по отношению к «Лествице»? 

– Мне кажется, что примером «золотой середины» можно считать самого Иоанна Лествичника.

Был ли он интеллектуалом? Безусловно – он глубокий, начитанный, вдумчивый. В то же время, очевидно, что, он не был кабинетным богословом и сам пережил все то, о чем писал. Вообще, богословие – это не умствование, это опытное познание Бога и заключение этого опыта в слова. Поэтому другой христианский богослов и монах, Евагрий Понтийский, писал за несколько столетий до Лествичника: «Если ты богослов, то будешь молиться истинно, а если истинно молишься, то ты – богослов».

Кроме того, нужно сказать, что не только в христианстве, но и в классической – античной — философии приближение человека к Богу не мыслилось в отрыве от аскетического усилия. Вспомним стоиков, или учение Платона о страстях. И если бы мы спросили у святителей Иоанна Златоуста или Григория Нисского, являются ли они «догматическими» или «аскетическими» писателями, они едва ли поняли бы, о чем мы их спрашиваем. Когда человек поднимается по лестнице, то он поднимается целиком — не может голова подняться, а ноги остаться внизу, или наоборот.

Кстати, именно у Григория Нисского Иоанн Лествичник мог позаимствовать свой ключевой образ. В трактате «О Блаженствах» Григорий уподобил заповеди Нагорной проповеди лестнице, ведущей в небо. А в трактате «Жизнь Моисея» он говорит, что у этой лестницы нет последней ступени: «Моисей, всегда бывший великим, нимало не останавливается в восхождении, не полагает себе никакого предела в стремлении к горнему: но однажды вступив на лестницу, на которой, как говорит Иаков, утверждается Бог (Быт 23,13), непрестанно восходит на высшую и высшую ступень, и не престает возвышаться; потому что и на высоте находит всегда ступень, которая выше достигнутой им».

– А известны обстоятельства написания этой книги? Она действительно создавалась только для монахов? Тогда зачем ее читать мирянам? 

– Действительно, эта книга была написана монахом для монахов. Иоанн Лествичник создал ее по просьбе другого Иоанна, игумена соседнего Рифского монастыря. В то же время, даже в древности круг ее читателей никогда не был исключительно монашеским. Так, например, Симеон Новый Богослов (X-XI вв.) нашел «Лествицу» в родительской библиотеке.

В России эта книга тоже была очень популярна среди мирян. Известно, что её любил Гоголь, и

Акакий Акакиевич из «Шинели» — по одной из версий, перерождение одноименного персонажа из 4-ой главы «Лествицы». 

Зачем мирянам читать то, что написано не для них? Дело в том, что монахи не сделаны из другого теста. Они не читают другое Евангелие. Условия жизни в семье и в монастыре разные, но искривления человеческой души, обычно именуемые страстями, одни и те же. Поэтому «Лествица» к месту и в миру, и в монастыре.

Впрочем, есть две темы, в отношении которых жизнь в миру и монастыре отличаются радикально. Если семейный человек слепо примерит к себе монашеские идеалы послушания и целомудрия — это станет для него катастрофой. Никто из монахов-подвижников не говорил о том, что отношения мирянина и духовника должны быть такими же, как отношения монаха и игумена монастыря. Что касается целомудрия — оно является идеалом и в браке, но, конечно, не в том смысле, что для монаха. Семейный человек, имитирующий монаха, — это такая же катастрофа, как и обратный пример.

Восхождение

— Да… Пожалуй, ты прав, батюшка…

— «Прав»… В том ли дело, прав я или нет…

— А в чем?

— А в том, что мы с тобой, пока тут разговариваем, смотри куда уже по этой лествице-то забрались.

— Ох!… Ёлки!… И точно.

— Вроде пока и невысоко – а голова-то кружится, скажи!..

— Еще бы!..

— Бать… Страшно мне… Навернёмся!..

— Мне что ли не страшно. Но первое правило восхождения помнишь? Оно общечеловеческое: подымаешься вверх – не смотри вниз, не оборачивайся назад. Только вперед.

-А второе?

— А второе – уже чисто христианское: никто не восходит ко Христу в одиночку, не самоспасается, не самовозносится. Мы в Церкви, брате. Ты меня подсадишь. Я тебя подтяну. Только так, и никак иначе.  Ну что, лезем дальше?

https://youtube.com/watch?v=videoseries

Послушание не надо путать с безволием и повелением

Всегда, когда мы хотим уловить смысл какого-то понятия, мы должны найти ему оппозицию. Что в оппозиции к послушанию? Своеволие. Монашеское делание — это борьба со своевоелием. Это азы, это фундамент. Если мы обратимся к нашей жизни, к мирской, я думаю, ни для кого не секрет, как много в нашей жизни глупостей, а порой и бед, трагедий, связанных со своеволием. В возрасте юном, горячем хочется все по-своему сделать, мы же умнее всех! Еще нет опыта ошибок трудных. Одно из таких опасных состояний юности — когда молодой человек думает, что он все знает и все понимает.

Отказ от своеволия, на самом деле, не значит безволие. Безвольный человек — это какой-то духовный урод. Я вспоминаю рассказ из жизни митрополита Сурожского Антония (Блума), когда за какой-то трапезой кто-то из благочестивых прихожан всячески у него спрашивал: «Владыка, благословите это, благословите то». И в конце концов, в очередной раз услышав «владыка, благословите», митрополит сказал: «Я благословлю вас самому принять решение».

У святых отцов – например, у Максима Исповедника — есть подробно разработанное учение о воле. Он говорит, что воли в человеке две: одна — природная, а другая, ее называют гномической, это выбирающая воля. И мы, собственно, отрекаемся от той воли, которой мы выбираем что-то. А природная воля и должна быть направлена, как мы с вами говорили, к Богу.

Это очень непросто – вот так от себя отречься! Если у нас нет никакой воли, мы эти свои энергии, эти векторы никогда не соберем, никогда не сфокусируем. Для этого нужна большая воля, чтобы их направлять. Но наша выбирающая воля должна находиться в послушании другой воле. Тогда мы будем знать, как их собирать, и у нас будет сила к этому собиранию своих энергий.

Послушание не надо путать с повелением! Если кто-то нам повелевает, отдает приказ, в его исполнении нет личного согласия. А послушание предполагает не просто подчинение — мне сказали, и, хочу я или не хочу, но делаю — оно предполагает личное согласие. Вот тогда от него будет духовный плод. Потому что, если я просто подчиняюсь, а делать сам не хочу, в конце концов это может привести к тому, что в философской этике называется ресентиментом.

Это знакомое многим состояние, когда, например, какой-нибудь лакей делает все, что господин говорит – «да-с, слушаюсь, как пожелаете» — а при этом его ненавидит. Вот это состояние агрессии и ненависти копится, потому что тебя заставляют делать то, что ты не хочешь, и, в конце концов, выходит наружу и имеет разрушительные последствия. Во многом то, что случилось с Россией в 1917 году, было проявлением ресентимента: рабство, недовольство, которое копилось и не могло найти выхода, вылилось в погром помещичьих усадьб и храмов

Обратите внимание, что большевики пользовались особой поддержкой именно в тех районах Российской Империи, где было крепостное право, а оно было далеко не везде

Поэтому послушание — это не просто армейская дисциплина! Как часто говорят: «Какой послушный мальчик, он все делает». Да, но что там у него внутри, у этого послушного мальчика? Он не может проявить свое истинное желание, и накопленное зачастую выливается во всякие соматические болезни.

Фото: optina.ru

Бога узрят только чистые сердцем

Степени очищения души отец Иоанн изложил в своей книге языком поэтическим, ибо поэзия есть язык общения человека с Богом.

Чтобы решиться на такой труд, отцу Иоанну пришлось пройти подвижнический путь. На шестнадцатом году он пришел в монастырь и отдал себя в полное послушание аввы. Послушание становится основополагающим понятием для приобретения новоначальным иноком смирения и очищения сердца, ему преподобный посвятит отдельную главу своей книги.  

Послушание он определяет рядом поэтических троп, таких, как путешествие спящих, жизнь без любопытства, гроб собственной воли и даже добровольная смерть. Эти образы выдают в преподобном большого поэта. Послушание он вослед за отцами, называет исповедничеством. Об отцах он пишет, что всегда видел их веселыми, незлобивыми и кроткими. «Лествица» начинается с памяти этих отцов, воссоздавая их портреты. В них проявляются образы величайших христианских подвижников, учителей монашества, пастырей, перед которыми открыты самые тайные уголки сердец, притекающих в монастырь иноков.

Икона преподобного Иоанна Лествичника

Врачевание сердца для очищения его – первое, что необходимо сделать тому, кто решил стать монахом. Ибо Бога узрят только чистые сердцем. Для очищения сердца  нужен наставник, которому были бы открыты язвы нашего сердца

Выбору наставника отдает огромное внимание авва Иоанн:

Девятнадцать лет провел Иоанн Синайский  в послушании у аввы, к которому пришел на шестнадцатом году. Сорок лет он провел в молчании. После избрания его игуменом через некоторое время передал обитель в руки иного инока и вновь погрузился в молчание. Поэтому книга, которую он оставил после себя, – плод жизни – подвига.

Сегодня мы публикуем отдельные его мысли. Он писал их для монахов, но полезны они и для мирян.

Творческое наследие

Главный труд, написанный старцем Иоанном — «Лествица». Книга известна также под названиями «Скрижали духовные», «Лествица райская». Она написана в 6 веке и отражает уклад монашеской жизни того времени.

В произведении автор описывает 30 ступеней духовного развития, соответствующие годам Христа. Человек, преодолевший все ступени духовной лестницы, спасет душу и войдет в Царство Божие. После восхождения на последнюю ступень человек по чистоте души сравняется с Иисусом. Но главным условием для обретения душевного совершенства старец называл отречение от мирской жизни.

Преподобный написал сочинение для наставления монахов по просьбе Раифского игумена. Тот слышал о подвигах, мудрости и силе духа старца Иоанна и хотел, чтобы другие монахи учились благочестию и смирению. Но «Лествица» — полезное чтение не только для священнослужителей. Миряне тоже найдут в книге полезные наставления. Главное поучение автора в том, что ради спасения нужно самоотверженно трудиться, избавляться от пороков и страстей и стремиться к образу Божьему. Структура книги похожа на лестницу Иакова, описанную в Библии.

Святой Иоанн приводит примеры ревностного стремления к благочестию. В основе книги лежат его собственные духовные изыскания и наблюдения. Преподобный учит, как прийти к истине, любви и душевной чистоте, основываясь на собственном опыте. Менее известен второй писательский труд отца Иоанна Лествичника — книга «К пастырю». В сочинении преподобный обращается к духовным наставникам и сообщает об их обязанностях.

Неужели только вверх?

— Правда ли, что по духовной лестнице можно идти только вверх?

— Правда. В духовной жизни, в борьбе со своими страстями существует только один путь — к добродетелям, к Богу. На миниатюрах, иллюстрирующих «Лествицу», изображается как подвижники восходят вверх, и некоторые из них, искушаемые бесами, с самых различных ступеней падают в бездну, которую символически изображает расселина в скале. Как легко уклониться с намеченного пути, думаю, каждый христианин знает по собственному опыту. Стоит на день или два ослабить молитвенное правило, как потом бывает очень трудно его восстановить. Поэтому христианин должен непрестанно трудиться над собой, на каком бы уровне духовного развития он ни находился.

«Лествица» и Великий пост

— Почему именно в период Святой Четыредесятницы Церковь вспоминает жития и труды преподобного Иоанна Лествичника?

— Пост, как известно,— это время сугубого покаяния. В период Святой Четыредесятницы весь строй церковной жизни вводит верующего в спасительную атмосферу покаяния, работы над собой. Это и ограничение сна и пищи, и устранение от всевозможных увеселений; а если говорить о богослужебной стороне Великого поста, то это и чтение Великого покаянного канона преподобного Андрея Критского, и пассия, или служба Страстям Христовым, и коленопреклоненные молитвы, и многое-многое другое. Так вот, попадая в эту атмосферу и приобретя решимость положить исправление своей жизни, человек не найдет для этого более удобного времени, чем Великий пост, и более доступного и универсального труда, чем «Лествица» преподобного Иоанна. «Лествица» — это путеводитель на поприще духовного исправления, этот труд помогает сделать свое покаяние деятельным.

Богослужение

«Отче Иоанн преподобный, / окрылив ум к Богу верою, / возгнушался ты мирским смятением непостоянным / и, крест свой взяв, Всевидящему последовал; / тело непокорное обучением подвижническим разуму поработив / силою Божественного Духа». Перед неделей Лествичника была Крестопоклонная, срединная неделя Великого Поста, напоминающая о главном в христианстве — Кресте.

«Разбойники напали на меня, несчастного, / и оставили меня / как бы мертвым от побоев, бездыханным. / Потому молю Тебя: / «Боже, посети меня!» Ум мой ограбили / помыслы непостоянные / и, поразив страстями, / мертвым меня оставили по множеству согрешений; / но Ты, Спаситель, исцели меня. Когда увидел меня левит / от ран страдающим, / не вынося моих язв, как неизлечимых, / прошел мимо меня, Спаситель мой; / но Ты Сам уврачуй меня». — богослужение в эти дни непрестанно уподобляет нас тому несчастному из притчи о милосердном самарянине. Мы поражены страстями, умираем. Но милосердный Господь спасет нас. «Покаяние — отвержение отчаяния и дочь надежды» — так учит Лествичник. Покаяние рождается от желания спастись, в надежде на спасение, а не в странном мазохистком наслаждении самоунижением. Покаяние, надежда и спасение идут в одной связке.

«Во свет невещественный и умопостигаемый / от безотрадности мира вещественного взойдя, / Иоанн преподобный, / молитвами Твоими ко Господу меня просвети. Как воздержания сладостью насытившийся, / отринул ты наслаждений горечь: / потому лучше меда и сота / услаждаешь, отче, наши чувства. Взойдя на высоту добродетелей / и низменные наслаждения презрев, / ты явил собою сладость спасения, / преподобный отче, стаду твоему»

Это очень важно. Смысл аскезы не в том, чтобы уйти от скверны мира (мир вообще не скверен, а благ, ведь создан он благим Богом), а в том, чтобы обрести еще лучшее

То, чем занимался Иоанн — «слаще меда», потому что радости подвижничества делают мирские наслаждения горькими. Если это не так — то все напрасно, и погнавшись за одним, мы потеряем и то, что у нас было. «Отречение от мира есть произвольная ненависть к веществу, похваляемому мирскими, и отвержение естества, для получения тех благ, которые превыше естества» — учит Лесвичник. Все делается ради этих сверхъестественных благ, а не вопреки мирским благам.

Что приходится на середину молитвенного восхождения?

Ступень священного безмолвия (исихия, Леств. 27) преподобный понимает не только как тихие внешние условия жизни на далеком отшельничестве, но и как непрерывную службу Богу, собирание ума и частое призывание Господа Иисуса в молитве.

Молитвенно восхождение к Богу происходит так: «Начало молитвы состоит в том, чтобы отгонять приходящие помыслы при самом их появлении; средина же ее – в том, чтобы ум заключался в словах, которые произносим и помышляем; а совершенство молитвы есть восхищение ко Господу» (Леств. 28:19). Вот и прикровенное учение о ступенях Иисусовой молитвы!

Начало молитвы требует элементарной внимательности, хотя это и нелегко дается, но доступно всем нам: кающимся и борющимся со страстями.

А вот середина молитвы относится уже к безмолвнической жизни: подвижник сперва произносит Иисусову «однословную молитву» (см. Леств. 28:10, 27:61), а потом помышляет ее. Здесь прикровенно указаны две стадии в делании Иисусовой молитвы: 1. устная молитва (она произносится), 2. умная молитва (она помышляется).

Преподобный Иоанн Лествичник

Следующую стадию молитвы преподобный Иоанн обозначает как «восхищение ко Господу» (греч.: арпаги прос Кирион, PG 88:1132D). Эту стадию молитвы надо понимать, по крайней мере, – как 3. умно-сердечную молитву.

По-крайней мере… точно указать, какую стадию подразумевает преподобный Иоанн, нельзя, возможно он имеет в виду и более высокую стадию, вплоть до чистой молитвы. Про умно-сердечную молитву преподобный Иоанн прекрасно знал, достаточно вспомнить его яркий образ ума-епископа, который приносит Христу словесные жертвы в сердце (Леств. 28:51). Если ум в сердце молится Иисусу Христу, то это и есть умно-сердечная молитва.

О более высокой стадии в делании Иисусовой молитвы преподобный тоже свидетельствует. Причем он открывает свое сокровенное желание, говоря о себе: совлекаясь помышлений, хочу по милости Божией «непрестанно в молитве безмолвно прилепляться к Тебе» (Леств. 28:25). Из этого текста ясно, что речь идет о 4. непрестанной молитве.

Между тем, в русском тексте «Лествицы» дается не буквальный перевод, а аскетическая интерпретация. Исходный греческий текст гласит: хочу «неразвлеченно всегда в молитве прилепляться к Тебе» (греч.: апериспастос диа пантос ен просевхи просколласфе Си, PG 88:1133C).

Как видим, в оригинале нет знаменитых исихастских терминов «безмолвие» и «непрестанная молитва». Но, без сомнений, преподобный Иоанн говорит о непрестанной молитве, только чуть иначе .

Итак, Иоанн Лествичник уже в VII в. обозначил ступени молитвы Иисусовой, которые впоследствии будут определены так: устная молитва, умная молитва, умно-сердечная молитва, непрестанная молитва. Полагаю, что в «Лествице» мы находим самое раннее свидетельство о последовательных ступенях Иисусовой молитвы.

Лествица Иоанна Лествичника (икона из собрания монастыря Святой Екатерины, XIII век)

“Лествица” — не исключительно монашеская книга

Книга преподобного Иоанна Синайского «Лествица» — это один из первых, если не первый подобный труд, в котором запечатлен опыт преодоления своего естества. Вот, собственно, о чем эта книга! И она – не исключительно монашеская

Не важно, монах ты или мирянин, это ничего не меняет

Цель у любого христианина одна — та, о которой мы говорили. Это спасение, то есть соединение с Богом. Каждый реализует свой путь к этой цели так или иначе в разных обстоятельствах и условиях своей жизни, но цель одна, и путь один. В этом смысле, хотя и книга написана и по просьбе монахов, и для монахов, но всякий, кто хочет подвизаться на этом пути, достичь этой цели, найдет ее полезной.

Но, как и любую серьезную книгу, «Лествицу» нужно читать с разумением, соотнося прочитанное со своими обстоятельствами жизни, со своим возрастом духовным, со своим опытом и так далее. Я думаю, к такому чтению способен любой прихожанин — тут не требуется сверхнеобычных способностей. Но в любом деле хорошо, а иногда просто необходимо, чтобы был наставник, учитель. Сам преподобный Иоанн Синайский, прежде, чем стать учителем, долгое время был учеником.

С чем происходит работа и борьба?

Иоанн Лествичник берет число этих ступеней по числу лет Спасителя до того момента, как Он вышел на проповедь, то есть до того, как Он стал совершенным. Вот у нас совершеннолетие когда наступает? В 18 лет — так считается по закону. В древности это было в возрасте 30 лет. Понятно, что это всегда индивидуально, но тем не менее.

Отсюда, например, по канонам Церкви только после 30 лет человек мог становиться священником, и учителем тоже. И именно поэтому Христос, когда Ему исполнилось 30 лет, выходит на проповедь. Это вещи неслучайные.

Иоанн Лествичник берет число 30, хотя оно не принципиально

Что здесь важно? Важно, что эти ступени делятся на две части

Что это за две части? Первая — это так называемые предуготовительные ступени: они связаны с тем, что внимание человека, его энергия направлены на отношения с мирской стихией, откуда он хочет удалиться, но которая его не отпускает. А вторая часть — это, собственно, уже восхождение

Можно чуть-чуть иначе подходить: это три такие градации. Первая — подвиги предуготовительные, вторая — подвиги самоочищения от нечистоты греховной жизни, а третья часть — это подвиг, который связан с обновлением духа. Что это за подвиги, что это за борьба, в чем суть этого опыта? С чем происходит, собственно, работа?

О многоглаголии и унынии

Дверью, через которую входит к нам в душу злословие, отец Иоанн называет многоглаголие. Плодами многоглаголия, кроме злословия, являются ложь и уныние. Много говоря, мы теряем и способность души к молитве, и чистоту сердца, и плач души о грехах своих. Многоглаголание истощает силы нашей души и приводит к унынию. Мы словно выпиты, а сосуд не терпит пустоты, и бесы, не дремля, его занимают.

Беса уныния Лествичник описывает так подробно, что понятно, что бес сей ему знаком. Отец Иоанн упоминает даже часы молитвы, когда бес сей приходит. Из восьми предводителей злобы, как пишет Лествичник, дух уныния есть тягчайший. Он толкает людей к перемене мест, не давая им нигде найти покоя. Монахов же он понуждает покидать монастырь.

Исторгнуть этого беса из души своей возможно тремя способами – молитвой с твердою надеждою на спасение, пением псалмов и рукоделием. Под рукоделием отец Иоанн подразумевает труд.

  Тот, кто победил уныние, победит и все
остальные страсти, убежден авва Иоанн.

Главное в послушании — это слушание

Последнее, что я хотел бы сказать о послушании… Митрополит Сурожский Антоний говорит о том, что главное в послушании — это слушание. Послушание — это не просто подчинение, это и навык слушать другого, умение слушать, хотение, желание слушать. И это тоже для нас, мирян, вполне актуальные вещи. Мы зачастую не умеем друг друга слушать. Очень часто супруги не умеют друг друга слушать, отсюда – конфликты, которые накапливаются, годами не решаются, а потом взрываются. Это очень важный навык — слушать другого человека, даже если ты с чем-то в его словах не согласен. На самом деле, это полезно для того, кто слушает, и очень полезно для того, кто говорит. Само это желание понять другого очень целительно для отношений. Даже если мы с ним в чем-то не сходимся. Но когда мы слушаем человека и хотим его понять, он это чувствует.

Она очень связана со смирением. У святителя Феофана Затворника есть удивительный образ: он говорит, что смирение похоже на чернозем, грязную землю. В нее бросают разное, а, в конце концов, всходит добрый плод.

Вот так и смиренная душа — она открыта всему, в нее все бросают, она все принимает, перерабатывает и производит добрый плод. Но она должна быть открыта! А если она черствая, покрытая коркой, сухая земля, то в нее ничего не попадает, ничего на ней и не вырастет. Без послушания, без смирения мы не сможем взрастить никакой плод…

Очень распространено понятие о послушании как о советовании с духовником и беспрекословном подчинении его советам. Желание прилепиться к духовнику, с одной стороны понятно, ведь христиане – это ученики. И желание учиться и слушаться — объяснимо. Но сложность в том, что учителей мало и учеником быть не просто.

А само это стремление к послушанию отнюдь не отменяет того, что мы должны самостоятельно принимать решения. Не какой-то дядя, даже духовник, за нас принимает решение. Потому что если за нас кто-то что-то решает, то мы за это решение не отвечаем, понимаете? А если мы не отвечаем за это, то оно и не наше – нашим становится только то, за что мы отвечаем. Наша жизнь, мой поступок, мой пути, моя судьба — я за это отвечаю. Опытный духовник, как и любой нормальный родитель, хочет, чтобы его чадо – духовное чадо – позврослело.

А в чем проявляется этот рост? В том, что человек мог самостоятельно, свободно принимать решения и за них отвечать. Может быть, делать ошибки… Это, мне кажется, очень важный навык духовнический — уметь растить свое чадо, а не просто за него принимать решения: я тебе скажу, жениться тебе или не жениться, работать или не работать, и так далее.

Опять-таки, в условиях монастыря вполне могут быть и такие отношения. Но это как раз специфика монастырского духовничества! Может быть, поэтому иногда и говорят, что святоотеческие книги нельзя читать мирянам — они могут такие моменты неправильно истолковать. Но понятно, что в лаборатории есть свои условия, всегда искусственные, специально сделанные.

Монастырь – это тоже такая лаборатория, и там все под монашескую жизнь заточено. А в миру все немного по-другому. Хотя содержание тех опытов, которые в лабораториях проходят, имеет отношение и к нам. Просто мы не можем копировать сами эксперименты буквальным образом.

Гимнография

В 9-11 веках память святого отца отмечали 30 марта без праздничной службы. Со второй половины 11 века святому читали канон, стихиры и седален. В Византии был написан канон преподобному с акростихом по сюжету «Лествицы».

По раннему Иерусалимскому уставу, в памятные дни преподобного также обходились без праздничных гимнов. В 16 веке полагалось читать отпустительный тропарь и кондак. В старинных русских типиконах предписывалось читать отпустительные гимны в день памяти и последование на Великий пост. Сербский Романов Типик приводит праздничное последование.

В современных службах преподобному читают отпустительный тропарь, кондак 1 и 4 гласа, ирмосы, каноны. Канон «Добре отвратившесь дольнего мира» состоит из 30 кондаков, включает ирмосы и богородичены, значение которых перекликается с главами «Лествицы». Неседальную песнь или акафист, а также молитву, преподобному не составили.