Алексей николаевич варламов

Без рецептов

— Что для вас значит семья?

— Семья — это тыл, дом, место, куда ты возвращаешься. Я не думаю, что я здесь могу сильно оригинальных вещей наговорить. Семья — это то, что больнее всего в твоем сердце отзывается. Семья — это когда ты радуешься, что твой сын поймал рыбу больше, чем та, что ты сам поймал. Это когда ты понимаешь, что есть кто-то более важный, чем ты, в этой жизни.

Я бы не согласился с Толстым, что все счастливые семьи похожи друг на друга. В одной семье счастье может быть, что муж такой твердый, а другой семье наоборот, жена — сильная. А в третьей семье дети берут на себя эту инициативу. Как мы любим с женой повторять историю, когда нашим знакомым один батюшка на исповеди говорил: жене — слушайся мужа, а мужу — не спорь с женой

Надо как-то найти согласие, чтобы двоим было хорошо, а кто уж там первым ступит на коврик при венчании, это неважно

— А вы когда поняли, что не нужно решать, кто главный, и так далее?

— К этому приходишь со временем. Естественно, в моей семье, как и в любой другой, были конфликты, ссоры, размолвки. Мы с женой интуитивно стали находить такие формы общения, чтобы этих ссор и ошибок становилось меньше.

Конечно, были какие-то моменты не очень простые, но их было не очень много. В этом смысле я судьбе очень благодарен.

У моей бабушки был единственный муж, которого она всю жизнь любила, а у него было всего 7 жен, она была четвертая. Он родил с ней троих детей и ушел дальше странствовать. Но за каждой новой кандидатурой приходил к ней советоваться, жениться или нет. А дети были только от бабушки. И в конце жизни они вновь соединились, умирали как муж и жена.

Бабушка всю жизнь этого человека любила, а он ее — трудно понять. В принципе, вот это многообразие вариантов семейной жизни исключает возможность давать какие-то советы и рецепты. В этом прелесть жизни, что это ты можешь прожить только сам, никто за тебя это не проживет.

Библиография

На книжной ярмарке со своими книгами, 2008

• Варламов А. Тараканы: рассказ // Октябрь. — 1987. — № 12. — С. 98—101.
• Варламов А. Дом в Остожье: Рассказы. — М.: Молодая гвардия, 1990. — 79 с. — (Библиотека журнала ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия»).
• Варламов А. Таинство. Покров: рассказы // Знамя. — 1991. — № 6. — С. 177—185.
• Варламов А. Сочельник. Галаша: рассказы // Новый мир. — 1992. — № 2. — С. 103—117.
• Варламов А. Здравствуй, князь!: Сентиментальная история // Знамя. — 1992. — № 9. — С. 64—100.
• Варламов А. Гора: повесть // Москва. — 1996. — № 12. — С. 3—21.
• Варламов А. Тёплые острова в холодном море: повесть // Москва. — 2000. — № 11. — С. 3—48.
• Варламов А. Пришвин и Бунин: Литературный этюд // Вопросы литературы. — 2001. — № 2.
• Варламов А. Пришвин в восемнадцатом году // Новый журнал. — 2001. — № 225.
• Варламов А. Лох: Роман. — М.: Роман-газета, 2003. — 64 с.
• Варламов А. 11 сентября: роман // Москва. — 2003. — № 8—9.
• Варламов А. Пришвин. — М.: Молодая гвардия, 2003. — 546 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03121-0.
• Варламов А. Александр Грин. — М.: Молодая гвардия, 2005. — 450 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03129-6.
• Варламов А. Красный шут: Биографическое повествование об Алексее Толстом: роман // Москва. — 2005. — № 7, 9.
• Варламов А. Звук лопнувшей тетивы: Ист. исследование // Москва. — 2006. — № 9. — С. 6—81.
• Варламов А. Григорий Распутин-Новый. — М.: Молодая гвардия, 2007. — 850 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03098-5.
• Варламов А. Михаил Булгаков. — М.: Молодая гвардия, 2008. — 840 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03132-6.
• Варламов А. Алексей Толстой. — М.: Молодая гвардия, 2008. — 624 с. — (Жизнь замечательных людей). — 10 000 экз. — ISBN 978-5-235-03024-4.
• Варламов А. Андрей Платонов. — М.: Молодая гвардия, 2011. — 592 с. — (Жизнь замечательных людей). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-03411-2.
• Варламов А. Стороны света. — М.: Никея, 2011. — 512 с. — ISBN 978-5-91761-089-4
• Варламов А. Мысленный волк. — М.: АСТ, 2014. — 508 с. — ISBN 978-5-17-085778-4
• Варламов А. Шукшин. — М.: Молодая гвардия, 2015. — 399 с.: ил. — (Жизнь замечательных людей). — 7000 экз. — ISBN 978-5-235-03827-1
• Варламов А. Душа моя Павел. — М.: АСТ, 2018. — 384 с. — ISBN 978-5-17-107610-8

Загадочные вещи

Безумно интересный вопрос его отношений с учителем (во ВГИКЕ, – прим. ред.) Михаилом Роммом (советский кинорежиссёр, народный артист СССР, лауреат пяти Сталин- ских премий, – прим. ред.). Это загадочная вещь. В какой-то момент между ними, очевидно, случился конфликт. Когда Шукшин закончил институт, Ромм палец о палец не ударил, чтобы помочь своему выпускнику, а он скитался, у него не было крыши над головой, и был очень тяжёлый период. И любопытно, что в дальнейшем, когда уже Шукшин стал известным режиссёром, Ромм ни слова о нём не сказал. Но вот Шукшин отзывался о нём с неизменной теплотой и огромным уважением.

Василий Шукшин Фото: Кадр из фильма

Или, скажем, Василий Макарович и литературная жизнь России того времени. Он входил в литературу через «Октябрь», ультраконсервативный, ультрасоветский журнал, который возглавлял Всеволод Кочетов, имевший репутацию сталиниста. Он пригрел Шукшина, потому что увидел в нём своего человека: парень с хорошим правильным происхождением, член партии, пишет правильные рассказы. Кочетов ему очень помогал: помог прописку в Москве получить, пробивал публикации и достаточно спокойно относился к тому, что Шукшин печатается в других изданиях. Но был один журнал, такой «замок Синей бороды», куда категорически нельзя было идти автору «Октября»: журнал «Новый мир» Твардовского. И именно туда уходит Шукшин, как только он получил от Кочетова всё, что ему было нужно! В раскладе тогдашней литературной борьбы это очень интересно.

Фото: АиФ/ Виктор Крутов

Когда я начинал книгу писать, я этого ничего не знал! Знал о Шукшине, сколько знает о нём средний человек. А вот сложность его положения, как он выстраивал отношения с другими людьми – это терра инкогнито, и я с радостью и жадностью для себя её открывал и старался передать это читателям. Большая благодарность музею в Сростках, потому что я постоянно находился в переписке с Лидией Александровной Чудновой (директор Всероссийского мемориального музея-заповедника В.М. Шукшина в Сростках, – прим. ред.), задавал ей вопросы, и она находила на них ответы. Я много пользовался документами, предоставленными музеем; без этой помощи ничего бы не вышло.

В подлиннике

— Для кого сегодня существует литература? Такое ощущение, что она — удел узкого круга профессионалов и любителей…

— К сожалению, это так. Но все-таки, ведь есть же чудо, есть же исключения, хорошие книги, которые создаются не только для узкого литературного сообщества, но пользуются любовью и успехом у читателя.

Классический пример — «Несвятые святые» отца Тихона (Шевкунова): сумасшедшие тиражи, сумасшедшая слава и действительно замечательная книга. Можно еще называть ряд имен писателей, которые тоже добились успеха: Олеся Николаева, Роман Сенчин, Павел Басинский, Захар Прилепин, Дмитрий Быков.

— Павел Басинский заметил, что ему в современной литературе не хватает добра…

— Литература такая, какая жизнь. Сегодня и в жизни мы ощущаем явный дефицит добра, милосердия, человеческой солидарности, преодоления корысти. Вот поэтому литература и фиксирует это.

Но в принципе, сама идея сопротивляться злу и утверждать добро мне кажется правильной. Постмодернисты с этим не согласны, отсюда — эстетизация зла, смакование его. Мы видим это в произведениях модных авторов, и мне это чуждо.

Я очень люблю категорию человеческого достоинства и очень не люблю, когда она сознательно унижается. А в современной литературе мы видим в такие примеры. И наоборот, когда появляются книги, где утверждается ценность человеческой личности, я к ним тянусь. Наверное, больше этого в произведениях писателей старшего поколения, там есть добрые лица.

Есть такой замечательный журналист, эссеист Дмитрий Шеваров, он целую книгу издал, называется «Добрые лица», ее наградили Горьковской литературной премией. Это документальные очерки о наших современниках, самых разных людях. Хорошо бы был социальный заказ, чтобы вот такого рода книги каким-то образом поддерживались, пропагандировались. Зло делается само собой, а вот добру надо помогать.

— А нет опасности, что появится что-то такое глянцевое, плакатное?

— Опасность есть, оно и так появляется. Но читателя не обманешь. У нас на телевидении уже давно все эти заказные проекты существуют. Невозможно без слез смотреть на сусальные попытки делать такие сентиментальные мелодрамы. 15 минут посмотришь и выключишь.

А когда вдруг появляется хороший и интересный фильм, пусть даже спорный, как, например, «Антон тут рядом», люди чувствуют подлинность. Видят попытку показать реальную проблему, реальные усилия реальных людей. Современный человек, порой разучившись различать добро и зло, не потерял возможности различать подлинное и неподлинное. Тут его не обманешь.

— Что, на ваш взгляд, ушло из нашей жизни, и чего вам жаль?

— Больше всего мне жаль людей, которые ушли. И бабушка моя ушла, и дед, и отец, ушли замечательные преподаватели, которые были у меня в университете, я с нежностью и благодарностью вспоминаю их имена. Вера Арсеньевна Белошапкова, известная филологам всей страны, Никита Ильич Толстой, Михаил Викторович Панов, Либан, Карельский, Елкина… Это крупные личности, каких сегодня уже нет.

Мне кажется, человеческая природа очень сильно измельчала за последние несколько лет. Я много ездил по России, у меня дом был на Севере, я об этом много писал. И те люди, с которыми я там общался, могли научить, с ними было интересно поговорить, понять, что они думают про современность.

Мы все жаловались, что в советское время нами управляли какие-то геронтократы. А вот сегодня я чувствую отсутствие в нашей жизни мудрого бабушки-дедушкинского поколения. Властью рулят другие люди с другим сознанием, у которых просвещенности и мудрости не хватает. Я никого не конкретно имею в виду, говорю о тенденции. Нано-поколение молодых и нахрапистых, ничего хорошего в России от этого не будет.

Маленькое детское чудо

Я очень рано испугался смерти. Помню этот ужас, когда в детском саду у одного мальчика умер папа-алкоголик, и нам в качестве поучений воспитательницы говорили об этом так грубо, в назидательных целях. И все показывают пальцем на этого мальчика, у которого умер папа.

Потом я помню, как кого-то хоронили (в памяти отпечаталось, что именно папу этого мальчика). Мы играем, и вдруг в детсадовскую жизнь врывается кошмарный звук похоронного марша. Ужас этой смерти так сильно на меня подействовал, что немного позднее, когда мне было лет 7–8, я вдруг понял, что скоро умру.

Я помню это лето после первого класса. Полное ощущение, что это другое небо, другое солнце — последнее, это все скоро кончится, и тут как раз я пытался как-то к папе обратиться, а его, видимо, раздражало, что мальчик сантименты разводит.

Я понимал, что к взрослым с этим нельзя идти. А куда? Мне кажется, я тогда и начал писать. Импульс, желание что-то там написать, возникло во мне одновременно со страхом смерти.

А вылечила меня от этого одна старушка. Мы жили на даче, а через железную дорогу была деревня. Мы ходили в эту деревню за козьим молоком к той старушке. И она как будто поняла меня, без слов, как-то так на меня взглянула хорошо и сказала: «Вот пей молочко, ешь яички из-под курочки, и все будет хорошо». Я так поверил в это молоко, в эту курочку, все лето ходил и пил его, и вот стал жить дальше. Это было такое маленькое детское чудо.

Покорил Толстой

— Вы писали биографии разных писателей: Пришвин, Алексей Толстой, Грин, Булгаков, Платонов… А если персонаж не близок, приходилось внутренне переступать через себя?

— Они мне все не очень близки, кроме Андрея Платонова. Это не тот случай, что я беру писателя, который мне безумно близок. Мне кажется, что это некий плюс, он помогал мне оставаться достаточно объективным к своему герою и почем зря его не идеализировать.

Я выбирал тех, кто мне интересен. Потом зачастую мы решали с издателем, кто будет, ведь это еще вопрос конъюнктуры, рынка, цензуры.

Когда я собирался писать книгу про Алексея Толстого, думал, что размажу этого негодяя по бумаге и буду рвать на себе и на нем волосы, стеная, до какой низости может пасть русский писатель и русский человек. А когда я стал вникать во все извивы его судьбы, он меня победил и в этот момент сделался мне ближе.

То же самое в той или иной степени я могу сказать про всех своих героев, за исключением Платонова. Это писатель, которого я любил как человека изначально. И боялся разочароваться. Но — не разочаровался.

Ключевой персонаж

Первое воспоминание — мне было года 2–3. Очень хорошо помню бабушку, которая носила меня на руках по казавшейся тогда огромной квартире. Мое самое первое в жизни воспоминание связано именно с бабушкой, для меня факт важный. Бабушка — ключевой персонаж в моей человеческой, литературной судьбе.

Она была удивительной женщиной, но это далеко не хрестоматийный образ верующей бабушки, которая внуку передает какое-то тайное знание. Моя бабушка была человеком, далеким от Церкви. Хотя родилась еще в царские времена, окончила классическую гимназию в Твери… У нее была сложная жизнь, драматичная судьба. И можно сказать, что она отшатнулась и от веры, и от Церкви.

Но она говорила мне не об этом, она очень много рассказывала про свою жизнь, про свое детство и юность. Причем — дозировано. Она была из богатого купеческого рода Коняевых, там было что в революцию терять. А родители мои, напротив, были людьми коммунистического образа жизни, сознания, воспитания. Бабушка, не желая входить с ними в противоречие, о многих вещах умалчивала.

Разговоры с ней, ее рассказы о 30-х годах, об эвакуации, какие-то жизненные сюжеты, семейная легенда, которая создавалась вокруг ее имени — все это было той почвой, на которой я возрастал. Много сюжетов из ее жизни перекочевало в мои книги, бабушка стала одной из главных героинь родовой саги, которая в первую очередь связана у меня с ней.

Одно из последних моих художественных произведений — фамильная сага «Ева и Мясоедов». Мясоедов — это фамилия моего деда. А бабушка была его женой. Бабушка в этой саге — прародительница рода. Помимо этого, у меня есть рассказ «Случай на узловой станции», есть рассказ «Покров», роман «Купавна» — в них тоже героини похожи на мою бабушку.

Еще бабушка писала стихи, любительские, но очень милые. Писала рассказы, но профессиональным писателем не стала. У нее были более важные задачи: она одна поднимала троих детей, это было очень тяжело. И я всегда осознавал то, что я делаю в литературе, как некое ее поручение.

Как заставить читать?

— А ещё, когда я прихожу в книжный магазин с желанием купить что-то новое, современное, то чаще теряюсь из-за огромного выбора и в итоге ухожу с чем-нибудь классическим или нечитанным ещё произведением автора, которого хорошо знаю. Посоветуйте, как ориентироваться в современном книжном многообразии? Где «брать» новые имена, которые стоит прочитать?

Статья по теме

В статусе поп-звезды. Прилепин о Распутине, Иркутске и писателях-ополченцах

— Хорошим индикатором, кого читать или не читать, может служить институт крупных национальных литературных премий — у нас таких немного, примерно, 5-7. Большинство этих премий составляют длинный и короткий списки лучших произведений и определяют лауреата. Как правило, в короткий список после профессионального экспертного сито попадают от 6 до 15 авторов, и это и есть лучшая литература года. Можно заходить на сайты таких премий, как «Большая книга», «Ясная Поляна», «Русский букер», «Национальный бестселлер», смотреть, кто у них попал в короткий список, и эти книги читать. А у премии «Ясная Поляна», где я — член жюри, есть даже форма поощрения читателей, которые активно участвуют в обсуждении книг: они могут выиграть поездку в музей-усадьбу Льва Толстого Ясная Поляна на два дня. Так что, у читателей есть прямая мотивация участвовать в обсуждении книг.

— Кстати, о мотивации. Сейчас очень много говорят, что надо возвращать любовь к книге, воспитывать навыки чтения. Разве можно этого добиться, так сказать, насильственным образом?

— Думаю, надо использовать все средства. С одной стороны, уговаривать и завлекать, придумывать какие-то формы поощрения читателей. Например, те же фестивали. Вот у вас — «Этим летом в Иркутске», в Подмосковье Захар Прилепин организует литературный фестиваль «Традиция». И на них приходят люди, потому что им интересна не только книга, но и тот, кто её написал. Можно придумывать другие интересные вещи: например, поэтические турниры или вечера, на которых известные актёры читают современных писателей.

Но одновременно с этим в школе литературе должны вернуть статус основного предмета, как это было раньше. И как раньше, должно быть обязательное сочинение при поступлении в вуз. Другое дело, что оно должно быть менее филологично, а больше походить на рецензию, отзыв, впечатление человека от прочитанных книг. Писать его нужно не по шаблону, а с элементом «я думаю, я считаю».

— За последних несколько месяцев в Иркутске случилось много литературных событий: первый книжный фестиваль, на который приезжали современные писатели, на днях завершился культурный фестиваль «Байкал-Тотем», где сделали акцент на детскую книгу, а в гостях побывали известные детские авторы, сейчас — вечера «Этим летом в Иркутске» и опять встречи с литераторами. Не вызовет такое изобилие отторжения у людей?

— Это тот случай, когда «кашу маслом не испортишь», к тому же, у Иркутска есть хорошая возможность разыграть карту книжной столицы Сибири. Кроме того, любой фестиваль — это атмосфера праздника, задора, чего-то живого, а для молодёжи книга всё-таки более привлекательна вкупе ещё с чем-то: кино, театром, музыкой, встречами, общением. Я уверен, культурой перекормить невозможно.

Художественный стиль

Тяга Варламова к деревенскому, аграрному наследию, которое давали русские народные песни, в свою очередь, заставила его композиционный стиль соответствовать. Его работы отличаются тематической и музыкальной плавностью, ясностью и естественной элегантностью. Хотя социальные темы не имели прямого отношения к его жизни как его современнику Александру Алябьеву , еще одному известному «отцу» русской песенной традиции, тематика его песен была аналогична социальной реальности русских 1830-х годов. Благодаря своему умению улавливать чувства своего окружения, он стал заметной фигурой в русской музыкальной культуре своего времени, преодолев жесткие классовые границы своими мелодичными мелодиями, которые были способны излучать внутреннюю красоту русского повседневного опыта. Поскольку его композиционное мастерство в использовании народных материалов было настолько велико, что восходит к его детскому развитию в музыкальном искусстве, многие из его мелодий были ошибочно приняты за аутентичные, аграрные народные мелодии в его время.

Такие произведения, как «Красный Сарафан» с его плавным лиризмом и деревенскими гармониями, заключенные в волны легкой ритмичности и содержательного темпа, продемонстрировали его неизменную верность истинной природе русской традиционной музыки и ее практик. Другая песня, названная «Don’t Wake Her Up at Dawn», заслужила похвалу композитора за свою торжественно задумчивую, но в то же время величественно пышную выразительность, хотя и с использованием скудной текстуры и упрощенного аккомпанемента. Она считается одной из лучших авторских песен композитора благодаря чистой музыкальной риторике и скромной теплоте.

Это распространялось даже на его пение, поскольку его хвалили за искренность исполнения. Малоизвестный, но исторически значимый русский композитор Николай Титов , еще один «отец» русского песенного жанра, высоко оценил буколические тембральные способности композитора. Известно, что он сказал, что мог петь «как в гостиной вельможи, так и в его куриной хижине».

Почти карп

— Я всегда очень любил все, что связано с рыбалкой. В детстве мы все лето проводили с бабушкой на даче, у станции Купавна, и ловили рыбу в Бисеровском озере. Обычно клевала маленькая рыбка, с ладошку. И вот однажды у меня на крючке оказался крупный карп.

Опыта рыбацкого не было, и в итоге леска порвалась. Вот это была страшная обида, потому что никто же не поверит, что я почти карпа поймал. А потом у меня появился рассказ «Как ловить рыбу удочкой», где тоже фигурирует карп, которого главный герой выловил. Вот чем хороша литература: она позволяет вытащить ту рыбу, которая в жизни сорвалась.

Жизнь с бабушкой на даче была хороша еще тем, что она давала нам, шести внукам разных возрастов, абсолютную свободу.

Бабушка, например, довольно рано уходила спать, и даже не интересовалась, вернулись мы домой, не вернулись, где мы время проводим и как. Мне кажется, она хлебнула в своей жизни столько настоящих опасностей, что 70-е годы, которые, действительно, были относительно безопасными, казались ей воплощением спокойствия. Я мог сесть на велосипед и уехать за 20 км от дома — но, конечно, взрослым я об этом не рассказывал.

Контрастом этой свободы была жизнь в городе: родители строгие, дисциплина, английская спецшкола.

В целом, чем дальше детство уходит, тем больше я понимаю, что оно было неплохим.

— Самым тяжелым периодом в жизни был детский сад. Это я могу сказать и сегодня. На всю жизнь осталась психологическая травма от бессмысленного насилия над личностью: например, когда заставляли насильно есть гречневую кашу с молоком, а ее не мог есть физиологически. Днем спать заставляли, хотя спать не хотелось…

Карьера и творчество

Первая книга Алексея Варламова попала в продажу в 1990 году. По словам писателя, она была тонкой, напечатанной на бумаге низкого качества, зато тираж насчитывал 75 тыс. экземпляров. Издание «Знамя» в 1991-м опубликовало произведения «Покров» и «Таинство», а на страницах «Нового мира» в 1992-м появились «Сочельник» и «Галаша». Следующей свет увидела повесть «Здравствуй, князь!». Спустя год Варламов вошел в Союз писателей России.

К этому периоду относится выход повести «Рождение», опубликованной в «Новом мире». Личную историю автор описывал на фоне исторических событий, развивавшихся в стране. Оптимистичный финал в маленькой истории одной семьи давал ощущение позитивного настроя автора и в отношении будущего его родного государства. Произведение получило премию «Антибукер».

Начиная с работы с малыми жанрами, постепенно автор перешел к повестям и романам. В 1995 году опубликовали дебютное крупноформатное произведение «Лох». В нем продолжается тема России. Сочинение выстроено по канонам сказки, а действие происходит в период с 1963 по 1993 год в Москве и Мюнхене. Традиционный для русской литературы мотив странствия нашел применение в романе. История главного героя вновь развивалась на фоне государственных перипетий. Крах великой империи в преломлении фантазии автора символичен и отсылает к гибели человечества.

Персонажи сочинений Алексея Варламова часто оказываются в непростых ситуациях, из которых выходят волею судеб. Чудо, происходящее с ними, невозможно без веры. Автор описывает ее и само спасительное провидение. Стоит отметить, что Варламов был воспитан на атеистических принципах, но после окончания университета крестился и в творчестве затрагивает важные для его мировоззрения моменты.

Тема, описанная в «Лохе», нашла продолжение в романе «Затонувший ковчег», который опубликовали в 1997-м. Он повествовал о героях из северной секты скопцов. Трилогию произведений этого жанра завершило произведение «Купол», которое пополнило библиографию писателя в 1999-м.

Министр культуры РФ Владимир Мединский и писатель Алексей Варламов

Сюжет развивается в период с 1965 по 2000 год и представляет собой рассказ дальтоника, который видит мир в искаженных цветах. Из-за болезни герой наблюдает фантастические явления и события вроде купола из тумана, который возникает над страной, пережившей перестройку и последующие перемены. Купол символизирует изоляцию России.

Вышедшая в 1999 году книга «Купавна» принесла автору стипендию Московского литературного фонда. Параллельно с работой над романами и повестями мужчина продолжал писать публицистические статьи, очерки и литературоведческие материалы. В 2000-м опубликовали повесть «Теплые острова в холодном море». Это история приятелей, отправившихся на Русский Север и побывавших на беломорских островах, где живут монахи. Спустя 6 лет Варламов получил премию Александра Солженицына.

В 2014 году свет увидел роман «Мысленный волк», в котором автор переносит читателя на столетие назад и описывает события, разворачивающиеся на протяжении четырех лет. Анализ Первой мировой войны соседствует здесь с вымышленными ситуациями и символикой.

Вышедшая в 2018-м книга «Душа моя Павел» стала бестселлером, как и предыдущие произведения автора. Сочинения Варламова переведены на несколько иностранных языков и популярны за рубежом

Рассказы «Все люди умеют плавать» и «Бременские музыканты» пользуются особым вниманием русскоязычной публики